– Суть так называемой операции заключалась в удалении семенных желез, на место которых просто вкладывались железы козла. То, каким образом эти органы станут одним целым с человеческим организмом, оставалось для мистера Бринкли загадкой. Судя по имеющимся свидетельствам, он полагал, что природа сама сделает свое дело. Что и приводило – в десяти случаях из десяти – к смерти пациента.
Маллоу передернуло. От ужаса инспектор сунул в рот вторую конфету, не развернув. А Саммерс, прищурившись, смотрел на доктора.
– Хм, – сказал он, – вот, значит, как. Ты шла по следу.
– Да, я довольно внимательно следила за его карьерой.
– Давно?
Доктор Бэнкс задумалась.
– Около пятнадцати лет.
– Надо же, – пробормотал М.Р. Маллоу, – и мы около того. После того, как заметили что-то много рекламы и задумались, как он умудряется не попасться.
Д.Э. Саммерс покусывал нижнюю губу.
– Кто тебе рассказал про, э-э-э, подробности дела? – спросил он доктора.
– Я состою в переписке с несколькими коллегами, проигравшими процессы Бринкли. Их имена никому из вас ничего не скажут. Это только несколько случаев приблизительно из десятка, о которых известно мне. А тебе? Кто тебя консультировал?
– Доктор Паркс, – медленно ответил Саммерс (его собеседница покачала головой, давая понять, что не знает этого имени). – Он свидетельствовал на процессе против Бринкли в Чикаго, но его задавил адвокат. Представил десятка три писем из разных штатов. Все с благодарностями. Словом, обычное дело. Мы дали Парксу слово, что не станем поднимать шум, чтобы не портить ему карьеру. Еле уговорили.
М.Р. хмыкнул. Они потащились тогда в Чикаго по дороге в Детройт, чтобы взглянуть, как выразился Д.Э. Саммерс, на судьбу своего собрата. Забить, как поправил компаньона М.Р. Маллоу, последний гвоздь в гроб их незаконной деятельности. В назидание.
Назидания не вышло. Бринкли, практиковавший тогда инъекциями «чудодейственной силы для мужчин», был оправдан. Паркс согласился говорить за выпивку. Напился до поросячьего визга – и только тогда из него удалось выдоить подробности. Его врачебная практика погибла. Теперь он работал санитаром в полицейском морге, куда ему помогли устроиться влиятельные друзья, и до смерти боялся потерять место.
– Я разыскала некоторых врачей, имевших дело с пациентами Бринкли и написала им, – продолжала доктор Бэнкс. – Они пытались помочь умирающим. К сожалению, все случаи были похожи один на другой. Гангрена, общее заражение крови и смерть. Вдовы довольно редко подавали в суд – это ведь, помимо огласки, еще и очень недешево. Риск проигрыша – прямой путь к нищете. Но даже у тех, кто решился, практически не было шансов выиграть дело. Как только Бринкли привлекали к ответственности, он прибегал к испытанному средству. Предлагал судье, кому-то из присяжных, либо редактору местной газеты доказать свое мастерство делом. О том, как именно происходила «операция», вам уже рассказал мистер Саммерс. Все эти случаи получали громкую огласку в газетах. Доказать что-либо не представлялось возможным.