Чемодан порядочно покорежило. Замки спаялись, пришлось пнуть чемодан.
Одежда провоняла дымом от пожелтевшей манишки до задубевших носков. Пуговицы на белье оплавились и потемнели, рубашки покрылись подпалинами, костюмы наверняка сели от жара. Перчатки, галстуки, воротнички и манжеты сгорели вместе с целлулоидными футлярами. Туфли скрючились так, что на них было больно смотреть.
Саммерс вынул подпекшийся, но целый том «Загадки Лейтон-корта». Подержал в руках. Методы детектива Роджера Шерингема, возможно, и будут интересны детективу Джейку Саммерсу.
Когда-нибудь потом.
Он вытащил чемодан компаньона, открыл – и уже присвистнул завистливо, но тут сообразил, что никакой практической пользы от того, что вещи только подкоптило, Маллоу не получит. Их все равно не надеть. Сыщик обтер, как смог, руки, и вернулся к своим вещам. Влез было в брюки, но на середине пришлось из них вылезать. Освободившись и одернув халат, детектив присел на корточки и оценил одеревеневшие туфли компаньона. Их почти не скрючило. Но увы, М.Р. Маллоу носил девятый номер обуви против одиннадцатого своего компаньона. Даже, если удастся их обуть, ходить в них будет пыткой.
Потом в комнату вошла доктор. Но вместо чего-нибудь романтичного, безумного, такого, чтобы голова пошла кругом, она с трудом выговорила:
– Моя лицензия.
Строгая, как настоятельница монастыря, дисциплинированная, как учительница, аккуратная, как сам дьявол, доктор Бэнкс не смогла найти свою лицензию на медицинскую практику и теперь стояла перед ним растерянная, испуганная, с дрожащими губами, изо всех сил стараясь не рыдать.
– Я взяла ее с собой, когда мы убегали отсюда. Я показывала ее Сикорски и тому полицейскому доктору в Мюнхене. Им просто незачем ее брать. Либо я ее потеряла, либо это Сойка. Сикорски уже звонил в Мюнхен. Они говорят, что ни в участке, ни в квартире ее нет.
– Ну-ну-ну, моя старая калоша, не реви. Как она выглядит?
– Пять плотных листов, свернутых в трубку. Я ее положила в резиновый мешок для документов. Мешок на месте (она отдала ему мешок). Ее нет.
Саммерс отстранил доктора от себя и оглядел с головы до ног.
– А до того где она была?
– На мне.
– Точнее.
– Шнурок от мешка был у меня на шее. Я отрегулировала длину так, чтобы бумаги оказались за поясом юбки.
– И там в данный момент ничего?
– Ничего.
– Э, э… Нигде?
– Нигде.
Дамское исподнее и в самом деле было сомнительным. С тех пор, как перестали носить корсеты, все стало нежным, просторным, легким и совершенно ненадежным. Саммерс долго думал и выдал единственную версию:
– Сумочка.