Авто остановился у небольшого деревянного дома, какие любили строить в прошлом столетии – низеньком, всего-то в два этажа, с флигелем и галерейкой. Но белые колонны у входа больше не выглядели облезлыми. Наоборот, дом не так давно красили. Да и каменные ступеньки крыльца не стали руинами, как того можно было ожидать двадцать лет назад. Теперь они были новыми, и обещали простоять долго.
Двое джентльменов вложили кое-что в ремонт дома, прежде, чем потерпеть крах.
– Мальчики! Наконец-то! – миссис Маллоу обнимала по очереди то одного, то другого.
Годы здорово состарили ее. Но глаза цвета спелой вишни по-прежнему горели, талия, затянутая в платье шафранного цвета, стала еще тоньше, и еще ярче пламенели теперь уже не каштановые, а рыжие волосы. Она и смеялась, и плакала, и ругала компаньонов за долгое отсутствие, и требовала дать слово, что с этого момента они будут приезжать часто, очень часто, не реже четырех раз в год, и теребила их, и обнимала их, и даже успела дать М.Р. Маллоу любящей рукой подзатыльник за какую-то шутку.
– Томас! Они приехали! Джейк, негодяй, два года!
– Исправлюсь, миссис Маллоу, честное слово! – смеялся тот, бережно обнимая ее плечи.
– Вы всегда так говорите, бессовестный! – миссис Маллоу расправила ему лацканы. – А потом от вас ни слуху, ни духу!
– Ну мам, ты же знаешь… – попробовал оправдаться Дюк.
– Молчи, поросенок! Совести нет ни на вот столько! А почему вы на старой машине? Опять авария?
– Ага, – сказал Дюк.
– Надеюсь, ничего серьезного?
Тут миссис Маллоу рассмотрела их лица и пришла в ужас.
– Мы оба споткнулись на лестнице! – хором сообщили двое джентльменов.
За двадцать лет в доме почти ничего не изменилось: так же стоял у окна круглый столик с лампой и рукоделием, брошенным поверх стопки книг. Тот же диван перед камином, с ножками в форме шаров. И покачивалось кресло-качалка, и на крышке пианино по-прежнему стоял торшер и валялись пьесы. Но вместо акварелей миссис Маллоу на стенах висели теперь детские рисунки, а угол на потолке, у окна, как раз там, где проходил желоб водосточной трубы, опять отсырел.
В гостиную, смущенно покашливая в бороду, вошел изобретатель.
– Вы, наверное, доктор Бэнкс? А это, конечно, профессор Найтли? – живо поинтересовался он. – Рад приветствовать. Мой сын много рассказывал о вас. И о вас, доктор. Мне кажется, что я знаю вас давным-давно – так ловко он описывает вас в письмах!
Доктор Бэнкс понадеялась, что сын мистера Маллоу в своих письмах все же опустил некоторые эпизоды.
– Устали, дорогая? – вопрос миссис Маллоу был скорее утверждением.