– И их хватает, да, но все они поразительно безлики; они прекрасно рисуют, проворность просто удивительная; один мой знакомый, например, подражает Ренуару, но поскольку копировать его рукой скучно, он пишет ногами! В Америке есть сотня Бодлеров, штук сорок Верленов, пруд пруди Роденов всяких, но вот настоящего американца днём с огнём не отыскать! – Забавно, с чего вы взяли?
– Слишком космополитичная страна, индивидуальности нечем кормиться; собственно, именно там лучше всего понимаешь: то, что мы называем искусством, осталось в прошлом; искусство ведь прежде всего – средоточие потребностей конкретной эпохи, отображение цивилизации одного народа. В день, когда народы сольются воедино, искусства не останется, и все наши произведения будут занимать разве что марсиан. По мере растворения рас и народов настанет время, когда национальным костюмом всей земли станет смокинг!
– Вы, по своему обыкновению, стремительны и бесцеремонны.
– Да нет, просто всё и так понятно. Но оставим художников в покое – в Америке, знаете ли, есть поистине выдающиеся люди.
– Быть может, но и слегка неуравновешенные тоже, как мне кажется; как и все безумцы, они руководствуются неумолимой логикой, то хотят раствориться в природе, то бросаются от неё прочь, парят в облаках – и всё равно оказываются ниже французов, одного из самых простых и разумных народов – и самых искушённых, кстати!
– Совершенно с вами согласен – может, даже слишком искушённых!
– Позвольте, друг мой, сколько раз вам доводилось утверждать обратное!
– Что вам угодно, я родом из Парижа, мать моя была француженкой – наследственность, знаете ли…
– А что, в Америке действительно так легко разбогатеть, как все говорят?
– Ох, помилуйте, на деньги мне лично наплевать! Вот уж чего как грязи! Любить и быть любимым, обзавестись хорошей машиной, ладной мебелью и красивыми картинами – вот что действительно сложно. Деньги можно всегда найти – кроме как в игорном зале, разумеется!..
– Почему же нет? Сдаётся, мне случалось видеть вас за баккарой в Каннах или блэк-джеком в Монте-Карло.
– Да, но искал я не денег, игра не имеет с ними ничего общего, это чистое наслаждение, подобно наркотикам; выкуриваешь трубок десять, ставишь луидор, потом поднимаешь ставки, чтобы не отпускало удовольствие сорвать куш или проиграться в пух и прах, – там уже нужны будут сто трубок, чтобы поймать настоящий кайф! За игровым столом, как и вокруг подноса с опием, ищешь то забвение, что они способны подарить на несколько часов. Да и потом, в карточном клубе не отпускает ощущение настоящей роскоши – где ещё найдёшь такую вышколенную прислугу! Именно за этим, думаю, и приезжает из России один из великих князей, с которым я недавно повстречался в казино: он бродил от стола к столу, не прикасаясь ни к картам, ни к жетонам – ну точно голодающий перед витриной деликатесной лавки!