– Вы мне не доверяете, ваше императорское величество? – Фридрих дождался, когда я покончу с укладкой мины и сяду за стол, чтобы задать этот вопрос.
– Почему вы так решили? – как это происходило всегда, когда мы оставались наедине, разговор шел на немецком. Чтобы не было недомолвок и двояких толкований, из-за плохого знания Фридрихом русского языка.
– Вы не допускаете меня до военных советов, ваше императорское величество. А ведь я многому научился у Евгения Савойского, да и сам имею кое-какие задумки.
– Дело не в том, что я вам не доверяю, Фридрих, – я вздохнул. – Дело в том, что мне не с кем проводить военный совет. Вы что же, не слышали, что произошло с командующими полков, которые шли на соединение, чтобы создать так необходимые нам дивизии?
– Конечно слышал, это просто варварство и никак нельзя оставлять подобное без решительных наказаний! – он покраснел и сжал кулаки. – Так чего мы ждем?
– Мы ждем, когда сюда прибудут все господа, которых я планирую назначить на роли командующих. Ласси – за главного, а остальных из вчерашних юнцов ставить придется, – я махнул рукой. – Как только они прибудут, вам сообщат. В течении трех дней все должны собраться, я вас всех познакомлю друг с другом на первом собрании совета и сразу же приступим к делу. У нас слишком ограничено время, Фридрих, слишком. А когда я узнаю имя того, кто это сделал… – вот теперь я сжал кулаки. Фридрих же неловко поднялся и прихрамывая направился к двери, давая понять, что все воспринимает правильно.
– Через час совет Адмиралтейства, государь, – Митька вошел как всегда неслышно.
– Все собрались? – я встрепенулся, и поднял на него воспаленные красные глаза – ну еще бы, за последние четверо суток, я спал, наверное, часов восемь в совокупности.
– Все как один, – подтвердил Митька. Я кивнул, протер лицо руками и встал, доставая очередную заготовку под мину.
– Значит, через час, – пробормотал я, и принялся устанавливать начинку.
Начало войны случилось, просто нарочно не придумаешь, в Курляндии. Произошло все как в каком-то анекдоте. Остерман мчался день и ночь и прибыл ко двору Анны Иоанновны в рекордно короткие сроки, и куда только подагра и ревматизм подевались? В то же время курьер, который мчался еще быстрее Остермана к месту дислокации Эстляндского и Лифляндского пехотных полков, чтобы передать им сообщение о перегруппировке и выдвижении навстречу Первому Невскому пехотному, который под командованием Ласси необходимо было усилить до дивизии, успел поспеть везде, и возвращался вместе с названными полками. К Ласси также направлялись Рижский и Ревельский драгунские. Я не знаю, как это произошло, но они почему-то встретились в Курляндии. Словно карты внезапно перепутали и свернули не туда. Вот это точно просто нарочно не придумаешь. Там они, повинуясь наитию, объединились с оставленными для спокойствия Аннушки еще дедом, драгунскими полками и пехотным, а также гренадерским, который по великому недосмотру не был расформирован чухонской прачкой, которая как огня боялась всего, что делает большой бум. Почему это произошло: было ли недопонимание приказов, путаница с направлениями или открытая диверсия – предстояло выяснять, и Ушаков был послан в Курляндию для выяснения подробностей, как бы это опасно ни было. Я лично склоняюсь к последнему, потому что то, что произошло потом…