Подтягиваю ноги к животу. Вгрызаюсь зубами в край подушки. Она ещё пахнет Миром… С губ срываются всхлипы. Да, умом я понимаю, что поступила правильно. Но как убедить в этом сердце?
Меня захлёстывает ненормальной нечеловеческой тоской. Я вою. Затыкая рот краем подушки.
— Саша… — я застываю, услышав голос зятя. — Эй! Ты чего?
Успокоиться бы. Но я не могу. Отползаю от него гусеницей и рыдаю, рыдаю, рыдаю…
— Тише, девочка… Он же не навсегда уехал. Тише, тише… Тш-ш-ш…
Олег обнимает меня, несмотря на отчаянное сопротивление. Прижимает, окоченевшую, к своему теплому телу, скользит губами по волосам на макушке. И начинает успокаивающе меня покачивать. Я бьюсь по инерции, но мои силы скоро заканчиваются. Я вынужденно покоряюсь его воле. Его рукам.
День ускользает в приоткрытую форточку. А с ним и моя истерика. Вряд ли бы я так быстро взяла ее под контроль, если бы осталась одна.
— Всё. Мне лучше. Спасибо.
Накрываю его руку своей, чтобы освободиться, да так и застываю. Он поглаживает мою голую кожу на пояснице большим пальцем, и от этого в разные стороны по телу расходятся теплые унимающие озноб волны. Эта близость опасна. Но я понимаю, что не могу ей противиться. Я просто сдохну, если останусь сейчас со своим горем наедине.
— Она поправится. И непременно станет собой прежней. Ты только перетерпи, Олеж, хорошо?
— Хорошо.
Я киваю. И зачем-то начинаю рассказывать ему о Котьке. Как она родилась, как училась, как влюбилась однажды во втором классе. У меня про неё есть тысячи историй, нанизанных, как бусины, на нитку памяти. И я перебираю эти бусины словно чётки. По кругу, по бесконечному кругу… В какой-то момент к ним добавляются воспоминания Олега.
— Я скучаю по ней. Я так скучаю по ней прежней, Саша… — хрипит он, сильнее сжимая пальцы на моей пояснице. — Банально по нормальной жизни.
— Да…
О, да. Мне понятны его чувства. Я тоже невозможно скучаю. Утешающе провожу ладонью по его волосам. Он тычется в нее, как слепой котёнок, вертится. И наши губы встречаются.
— Не гони меня.
— Не буду…
Охваченные отчаянием тела дрожат. Веду вверх по спине, собираю в кулак край футболки и тяну вверх. Потребность близости такая острая, что меня будто бьёт разрядами тока. Мы можем, мы обязаны друг другу помочь пережить это нелёгкое время. В одиночку, кажется, я не протяну и пяти минут.
Олег скользит горячим языком вниз по моему горлу. Влажный след холодит, я ёжусь, хаотично скользя ладонями по его рукам. Олег прикусывает выступающие ключицы, заставляет меня приподняться, чтобы сдёрнуть блузку. Пока он возится, я нетерпеливо ёрзаю, потираясь промежностью о внушительный бугор под его брюками.