Но есть и другой ответ. «Нет» – потому что, если бы не сложившаяся ситуация, я остался бы на том же уровне сознания, что и в первые 53 года жизни. А теперь, когда я настолько обогатился, я и представить себе не могу возврат к прежнему образу мышления. Утратив нечто ценное, я в то же время приобрел кое-что другое, не менее ценное.
Еще совсем недавно весь мир лежал у моих ног. С высоты моего положения открывался редкостный для американского бизнеса вид, благодаря взгляду сверху я мог оценить внутреннюю работу самых элитных и преуспевающих компаний мира в любой отрасли, убедиться, что ими управляют незаурядные личности. Я отчетливо видел, что происходит вокруг. Мне удавалось довольно точно предсказывать пути экономического развития на ближайшее будущее. Порой я чувствовал себя могучим орлом на горной вершине – и не потому, что был неуязвим, просто сверху я видел картину в целом.
И вдруг оказалось, что я сижу не на вершине, а на жестком металлическом стуле напротив врача, сочувственное выражение лица которого способно насторожить не только меня, но и кого угодно.
Его глаза говорили: вы скоро умрете. Кончалась весна. Моя последняя осень в Нью-Йорке осталась позади.
Все планы, которые я строил как глава компании, вмиг рухнули – по крайней мере, так мне в то время показалось. Я считал, что благодаря моей дальновидности фирма многого добилась, но теперь ее предстояло возглавить кому-нибудь другому. Будущее, о котором мечтали мы с Коринной, стало недостижимым. Как ни прискорбно, главная причина, по которой мы долгие годы жертвовали общением, и я колесил по свету и трудился не покладая рук, а именно надежда на счастливую и безбедную жизнь вдвоем после моего выхода на пенсию, оказалась пустым обещанием, только мы раньше об этом не знали. Я даже хранил в бумажнике снимок райского уголка, где мы собирались поселиться, – Стоун-Кэньон, Аризона, – но теперь о нем можно было забыть. Как и о моих личных целях на 2006, 2007 и все последующие годы.
Я всегда был целеустремленным человеком. Как и Коринна. На протяжении всей совместной жизни мы ставили перед собой долгосрочные цели, а затем упорно стремились к ним. Иными словами, мы выстраивали цепочки мелких промежуточных целей, которые вели к большим и отдаленным. А когда обстоятельства менялись, что происходило постоянно, мы пересматривали краткосрочные и долгосрочные цели и вносили поправки в свои планы, увеличивая вероятность достижения желаемого результата. Цели на ближайшую неделю, к которым я стремился, пока не наткнулся на сочувственный взгляд врача, оказались недостижимыми. Чем раньше меня перестанут тяготить прежние планы на уже завершившуюся жизнь, тем лучше.