– Глюкоза- сообщил он- чтоб шашель не заводился.
Чистый самогон, перевел я в голове, от всех болезней. Присел рядом с ним, и тоже закурил.
– Жарко, дед Шура.
– А мы по глоточку.
Я встал и дошел три шага до огорода. Сорвал два еще мелких огурца, один отдал деду. И мы сделали по хорошему глотку. А потом энергично захрумкали огурцами. Дед Шура встал.
– Уезжать будешь – зайди. Моя скалапендра бутылку поставит.
Зайди попрощаться перед отъездом, Лиза стол накроет, перевел я мысленно.
Он ушел. А я снова принялся смолить лодку. К вечеру закончил. И мы с соседями спустили её на воду. Вроде не течет.
На следующий день я проснулся до рассвета и поплыл на рыбалку. Это отдельная история, кубанские реки. У них своя акустика. И вообще, едучи на юг, на поезде ли, на машине ли, где то после Белгорода замечаешь, что окружающее пространство звучит совсем иначе, чем где ни будь под Тверью. Так и тут. Несмотря на темень, орут лягушки и непонятная живность. И все это создает почти зудящее предвкушение скорого восхода.
Обратно я приплыл в начале восьмого. Десяток мелких плотвичек и окуней. Пара линьков. Бабушка будет смеяться. Одна радость, лодка не течет. У нашей кладки неожиданно обнаружил Витьку Воробьева. Товарища всех детских игр и соседа, живущего через дорогу. Это смешно, но с другой стороны от Кировых наши соседи – тоже Воробьевы. Но это не те, что через дорогу.
– Привет, Колюнь! Ты чего это, неделю как приехал, а не показываешься?
– Я, Вить, столько не выпью, что б вам всем показываться. Да и по хозяйству тут закрутился.
– Мы уж думаем, загордился ты там у себя, в Ленинграде.
Я давно устал объяснять местным, что от Ленинграда живу в ста километрах. Здесь все твердо уверены, что вечерами я хожу на концерты Эдиты Пьехи, а когда не там, то в Эрмитаже.
– Да не. Я все равно к тебе собирался. Поможешь с билетом?
Витка – сержант милиции, работает в Линейном Отделе на вокзале. Все знают, что если нужен билет на поезд – это к нему.
– Чего же не помочь? Таксу ты знаешь. Лучше скажи, не хочешь с бреднем походить?
Только сейчас я заметил, что поодаль лежит свернутый бредень, сумка, ботинки.
– Сейчас вернусь.
Я примкнул лодку на цепь. Собрал удочки, сумку с уловом, и прочее барахло, и пошел к бабушке. Она, увидев улов, засмеялась, порубит уткам на корм. Я взял дедовы ботинки, сказал, что пойду с Воробьем. С бреднем пройдемся.
Там уже вертелась его десятилетняя сестра Танка. В лове с бреднем нужен третий. Выбирать из сети улов. Мы обулись, и полезли в воду.
Пока разворачивали снасть, Воробей рассказал, что сговорился с кумом. Но кум, Серега Вешняков – племянник усопшей директора Рай По, ему не до раков сейчас.