– Собчак, вообще то, тот ещё был деятель.
– Ха! Да кого волнует, что Собчак мудак? А вот что он разворовал Эрмитаж- сожрали и возбудились!
– Да уж. Невзоров по чесноку бандюкам отработал.
– Ну, как мне помниться…. Так сложилось, что в Питере было две мощные ОПГ. Малышевские и Тамбовские. Все конечно не так просто. Были серьезные ребята – чеченцы. Были Шутов, со своими бойцами. Не говоря о «Русском Видео». Но главными были эти две команды. И была третья сила. Её возглавлял Костя Могила. Он был скорее сторонником воровских как раз традиций. И вот эта его команда была определяющей.
То есть как это было? Как только между Тамбовскими и Млышевскими назревал конфликт, он занимал чью то сторону. И на этом конфликт, зачастую, исчерпывался. Причем из каждой ситуации он выходил с прибылью. Стороннему наблюдателю было трудно понять, с чего вдруг у простого бывшего работника кладбища, такой авторитет?
Паша сходил к буфету и налил соку.
– Просто началось все, Коля, не при Собчаке. И даже не при Горбачеве. А где то в начале восьмидесятых, когда на Ленфильм устроился работать каскадером Константин Карольевич Яковлев. Может от этого у питерской братвы такая нежная любовь к кинопроцессу… Собчак запустил городскую приватизацию в девяностом. Еще при Горбачеве. Никого не удивило, что как только началсь приватизация, бандюки в неё включились. Но никто не задумывался, откуда в нищем на тот момент городе такие деньги? Есть разные версии, вплоть до участия ГРУ в наркотрафике. Но точно известно одно. Костя Могила- создатель и контролер канала доставки криминальных денег в Питер. Там, кстати, с ним однажды, во время превозки случилась занятная история…
План Суркова оказался, в общем-то, прост по сути. Но требовал пристального внимания к деталям. И в этом Сурков оказался неожиданно прекрасен.
В девять тридцать утра, любой прохожий мог наблюдать следующую картину. По Лиговке, на площадь Восстания выехал затрапезного вида бортовой УАЗ – 452, с деревянной будкой возле кабины. В кузове лежали какие то мешки. Стояла небольшая бетономешалка. В будке сидел хмурый я. В брезентовых штанах и куртке, накинутой на тельняшку. На голове дурацкая вязаная шапочка с цветным орнаментом. На ногах кирзовые говнодавы. К фаркопу УАЗа была прицеплена двухколесная мобильная электростанция, для сварочных работ. В кабине сидели одетый точно так же как я Сурков, и водитель, Сергей Степанович – вполне нам соответствующий мужик лет пятидесяти. На дверях машины было написано «Аварийная». На бортах надпись «Водоканал».