— Какой сексизм, — ухмыльнулась я. — К твоему сведению, мне тоже нравится виски.
— Я это запомню, — войдя, он тут же закрыл за собой дверь и задвинул засов. — Насекомых до ужаса много.
Я попыталась не таращиться на запертую дверь с новыми блестящими замками. Он пришел защитить меня, напомнила я себе. Немного дополнительной силы, помимо бейсбольной биты, хранящейся в шкафу для верхней одежды.
Он задержался в фойе и принюхался.
— Пахнет вкусно. Мне жаль, что тебе пришлось готовить, но я бы солгал сказав, что предпочел бы еду из рестоана.
Я не ответила, все еще внутренне против этого ужина. Я возражала, он парировал, а с адвокатом спортить не так просто. Отчасти потому, что я не поделилась настоящими причинами тревоги, которая была не столько связана с моей репутацией, сколько с ранимым ростком надежды и влечения, появлявшимся при каждом нашем зрительном контакте.
А зрительного контакта было много, что являлось еще одной вещью, которую мне нужно было обуздать.
— Я поставлю их в воду, — он направился к раковине, а я взглянула на стол, радуясь, что не выставила свечи и настоящий фарфор, а расставила бумажные тарелки и одноразовые приборы. Если они не портили романтическую атмосферу, спортивные штаны и мешковатая футболка на мне довершали картину.
Открылся кран, а я пощелкала суставами пальцев — нервная привычка, от которой я не могла избавиться.
— Я полагаю, клиент с тобой не контактировал? Тот, у которого твой кошелек? — он повернул голову, чтобы я могла лучше его слышать. Он все еще был в костюме, и я потянула за край футболки. Может, я переборщила с непринужденностью. Нужно было обдумать вариант, что леди слишком бурно протестует. [2]
О чем он меня спросил? О Люке? Я кашлянула.
— Нет, — полиция съездила к нему домой и допросила его домработницу, но они не нашли пиццевого наследника.
— Что ты думаешь о его психологическом состоянии?
— Я не уверена, — честно сказала я. — Мне нужно поговорить с ним и объяснить, что он видел у меня в кабинете. Это самое легкое решение проблемы. Я пыталась дозвониться на мобильный, но он не отвечает на звонки.
Последние слова Люка и его злость на Рэндалла зудели на губах. Я до смерти хотела поделиться ими с Робертом, но это нарушило бы клиентскую конфиденциальность Люка.
Он закрыл кран, и я подошла ближе, глядя, как он соединяет свежие лилии с принесенными ранее тюльпанами.
— Значит, ты скажешь ему, что работаешь на меня?
— Я скажу, что изучаю смерти и составляю портрет.
Он поставил цветы на подоконник над раковиной и повернулся ко мне.
— Ты говорила, что портрет закончен.