Оливия почувствовала, как ее глаза увлажнились. Только бы мистер Смолл ничего не заметил.
– С вами все в порядке, миледи?
– О да, все хорошо. Мошка влетела в окно и попала мне в глаз.
– Мы почти закончили, но, если хотите, я подойду позже.
Весна царила в воздухе и, похоже, проникала в ее сердце все глубже и глубже. И если бы она вернулась к финансовым делам Фенкрофта позже, это ничего не изменило бы.
– Нет, давайте продолжим, мистер Смолл. Сколько, вы говорите, мы должны бакалейщику?
Отсюда лед, оттуда лед,
Вверху и в глубине.
Трещит, ломается, гремит,
Как звуки в тяжком сне, —
читал Джо, глядя поверх плеча Виктора, прижимавшегося к его груди. Он почувствовал, как по телу мальчика пробежала легкая дрожь.
– Что такое «тяжкий сон», сэр?
– Что-то похожее на обморок.
– А что дальше?
И напоследок Альбатрос
К нам прилетел из тьмы;
Как если б был он человек,
С ним обходились мы.
– Но птица – это же не человек?
– Конечно.
На страницы книги легла тень.
– Что за глупости вы ему читаете?
– Это не глупости, мама. – Мальчик выпрямился и оказался сидящим на одном колене Джо. Он похлопал по другому колену, показывая, что она может сесть там и присоединиться к ним. – Это поэма, и в ней говорится о старом моряке с длинной седой бородой и сверкающими глазами!
Джо сделал дразнящее движение коленом, как бы повторяя приглашение Виктора. Ему не следовало этого делать, но, казалось, какой-то шаловливый бесенок подталкивал его, и он поддался искушению.
– Поэзия – это пустая трата времени. Смотри, вон идет мисс Хопп, чтобы забрать тебя и уложить спать.
– Но, мама, я слишком большой, чтобы спать днем. Я должен узнать, что станет со свадебным гостем, который сидит на камне и слушает рассказ моряка, завороженный его глазами.
– Я уверена, все кончится хорошо. Дай руку мисс Хопп и иди с ней.
Виктор позволил себя увести, но, оглянувшись, бросил на мать хмурый взгляд.
– Наверное, он заснет тяжким сном.
– Будем надеяться, что со свадебным гостем не случится ничего плохого. – Говоря это, Оливия скользнула взглядом по колену Джо и быстро отвернулась.
– Вы можете сесть рядом со мной, – похлопал Джо по скамейке рядом с собой, – и мы все узнаем. – На самом деле он знал, что случилось со свадебным гостем. «Поэма о старом моряке» была его любимой книгой с тех пор, когда ему было столько же, сколько Виктору.
– Поэзия – это романтические глупости, – фыркнула Оливия.
– Да, если ее пишут глупцы. – Она должна была догадаться, что он говорит о ее покойном муже и его письмах к любовницам. – Насколько мне известно, Сэмюэль Тейлор Колридж к ним не относился.