А так как начальник лишь мазнул по ней взглядом, то дева дополнила:
– Из министерства, – а уж чтобы совсем не оставить ему возможности для сомнений, добила: – Срочно!
Мужчина отчётливо скрежетнул зубами, бросил через плечо:
– Сейчас подойду, Ханна! – а потом уже мне, чуть тише: – Разговор на этом не закончен, мисс Элена, даже не думайте!
Ректор резко развернулся, и, чеканя шаг, выскочил из палаты, а за ним, окинув меня весьма красноречивым взглядом, упорхнула и Ханна.
Твою ж… свинячью харю! И какого я раздумывала, курица нерешительная? Глядишь, в этом состоянии всеобъемлющего сострадания, Закари удостоил бы меня своей помощи. И мне бы не пришлось выдумывать глупые оправдания, не пришлось бы играть чужую роль и лезть в образовательный процесс, в котором я совсем ничего не понимаю. Но шанс был упущен.
Ар-р-р-р!
Я в самом деле зарычала и, перевернувшись, уткнулась в подушку, чтобы как следует покричать. За этим весьма занимательным занятием меня и застала мисс Ганель.
– Дорогая, – сочувствующе произнесла она, тронув меня за плечо, – Может быть, я могу чем-то помочь?
Кричать я перестала, повернула голову и посмотрела на женщину снизу вверх. Потом прикрыла глаза, вздохнула тяжко-тяжко и попросила:
– Выпишите мне больничный, – и уточнила, так, на всякий случай, – На неделю.
* * *
После клятвенных заверений, что чувствую я себя распрекрасно, и что вполне могу самостоятельно добраться до комнаты, мисс Ганель, всё ещё хмурясь и поджимая губы, отпустила меня восвояси.
На счёт самочувствия я всё же немного лукавила, но незначительная дурнота и лёгкая головная боль не были такой уж веской причиной, из-за которой я хотела бы остаться в лечебнице ещё хотя бы на час.
В итоге я оказалась у себя в комнате уже через двадцать минут после того, как ректор спешно меня покинул. Закрыла за собой дверь, прислушалась, чтобы никого за ней не оказалось, и, усевшись за стол, строго спросила:
– Эй, ты ещё тут?
Наверное, со стороны я выглядела странно, да, собственно, и не только со стороны – даже самой себе казалась не просто странной, а прямо-таки сумасшедшей. Но не попытать счастье я не могла, а потому, после тишины в ответ, прошипела со злостью:
– Не притворяйся, что тебя здесь нет и что твои выкрутасы на лекции мне всего лишь привиделись!
В ответ вновь тишина. Ждала я долго, а когда от злости не осталось и следа, я жалобно попросила, уже без былого гонора:
– Ну, пожалуйста, отзовись!
Снова молчание. Я уронила голову на стол, сделав короткое «бум». И что теперь делать? Я была уверена, что моя «шизофрения» отзовётся, но чуда не случилось.