Я прикладываю телефон к стеклу, чтобы он мог лучше видеть. Первые несколько вариантов он отметает. При взгляде на пятый его зрачки расширяются.
— Вот он, гребаный дом! — орет Артис, чем вызывает строгий взгляд надзирателя. Он продолжает уже тише: — Черт подери, не сиди я здесь…
Да, удачно, что он все-таки отсюда никуда не денется. Я не знаю, что бы он сделал с тем, кто откроет сейчас дверь, если постучать в этот дом. Впрочем, будь я на его месте, я бы тоже не знал, что сделал бы сам.
— Артис, — говорю я, стараясь его успокоить. — Это может быть и не тот дом.
Он злобно смотрит на меня в ответ.
— Не будь, как он! Не будь, как он!
— Послушай, я только хочу сказать: девять лет прошло, Тоймен мог давным-давно съехать.
Кроме всего прочего, остается шанс, что Артис все это выдумал, нельзя сбрасывать эту возможность со счетов. Он внезапно успокаивается и кивает:
— Ладно, что теперь? Вызовешь копов? Тебе-то они поверят.
— Не переоценивай мою убедительность. Я тоже не могу просто набрать 911 и сказать, что только что выяснил, где живет комптонский Фредди Крюгер, на основании рассказа осужденного из окружной тюрьмы.
Он вздыхает с безнадежным видом.
— Это как Лонни Спящая Смерть убивал проституток. Одна из выживших даже указала на его дом.
— Она указала на соседний, — поправляю я.
— Ага, и только поэтому его не поймали. И что ты теперь будешь делать? Напишешь гневный твит? Расскажешь в соцсетях своим белым либеральным дружкам, как помог несчастному черному пареньку?
— Ну, вообще я собирался поехать и позвонить в дверь.
Артис впивается в меня пронзительным взглядом.
— Совсем спятил на хрен?
— Ну, я-то не девятилетний мальчик. Если он пригласит меня внутрь, я просто уйду. Но спорить готов, он давным-давно съехал оттуда.
— Это почему?
— Да потому что ты сумел выбраться. Если он не дурак, то пару месяцев там вообще не появлялся, а потом тихо съехал.
— Куда?
— Я думаю, он остался в городе и даже в том же районе, но дом уж точно сменил.
— И как его теперь найти?
— Архивы коммунальных служб. Счета за жилье, газ, электричество. Если это был его дом, должен остаться бумажный след.
— Хм… — Артис снова замолкает ненадолго. — Знаешь, вот еще что меня зацепило тогда. В детстве я не мог этого толком сформулировать, но сейчас становится яснее.
— И что же это?
— Он говорил странно. Типа как белый, и в то же время не так.
— Нью-йоркский акцент?
Он качает головой.
— Я тогда не разбирал акценты. Я только знал, как говорят на улице и как в телике. На языке улицы я разговаривал с друзьями, а язык из телика берег для взрослых, которые могли испортить жизнь в детдоме, — еще одна пауза. — Чувак, не стоит тебе одному туда соваться. Погоди, когда я выйду, и поедем вместе.