— Доктор Крей, это вопрос или утверждение? Потому что ответ на такую чисто умозрительную вероятность заключается в том, что детектив Чен знает об этой сложной штуке, которую мы, ученые, называем имейл. И очень-очень скрупулезно перечислила вещи, которые мне запрещено делать, а также конкретные пути и способы, которыми она лишит меня наиболее ценных частей тела, если я эти запреты нарушу.
— Значит, ответ — нет?
— Категорическое!
— Ладно, последний гипотетический вариант развития событий: допустим, вы получаете некую готовящуюся к публикации статью от авторитетнейшей лаборатории, расположенной на определенной кухне в Остине, в статье описываются некоторые очень полезные современные технологии, которых нет еще даже у ФБР…
— Я сочту своей обязанностью проверить эти технологии в деле, — отвечает он. — И сохранить результат в тайне.
Эх.
— Ладно, это лучше, чем ничего.
— Это все, что я могу сделать. Я бы с радостью поделился с вами информацией, но поставьте себя на место детектива Чен. Если мы его поймаем, наши данные должны быть только нашими, никто не должен их скомпрометировать, особенно человек настолько… противоречивый, как вы.
— Понимаю, да, — говорю я неискренне.
— Поймите также, что, между нами говоря, если не считать привычки угрожать коллегам, детектив Чен — прекрасный человек и профессионал. Она из тех очень немногих детективов, кто действительно понимает, что мы пишем в отчетах. И у нее никогда не разваливались в суде дела из-за некачественных криминалистических данных.
Да, и именно поэтому она не пустит бешеного доктора Крея к уликам. Понимаю, но все равно бесит.
Я прощаюсь с Санжеем и отправляюсь рассказать Вильяму о том, что узнал.
* * *
— Но лучше тебя же никого нет в таких вещах, — говорит он, стоя посреди кухни и горестно разглядывая окружающий его беспорядок.
— На самом деле есть. Я не криминалист. И не владею их методами. Моя специальность — искать там, где другим не приходит в голову, и находить что-нибудь интересное.
— И ты был задолго до них на месте преступления и мог собрать столько улик, сколько захотел бы, — замечает на это Вильям.
— Да, но если бы я забрал хоть что-то оттуда, это было бы вмешательство в ход следствия. Первое, о чем спросила меня детектив Чен — брал ли я образцы. Более того, она пригрозила обыском в отеле и сказала, что если я отдам все сразу и добровольно, последствий не будет.
— Но ты ничего не брал.
— Нет. Может, оно бы даже того и стоило, не знаю.
Вильям собирает бутылки, отправляет их в мусорку, а потом достает мешок.
— Соберу остатки и выкину.