Термидор был актом реакции на социальном фундаменте революции. Тот же смысл имело и 18 брюмера Бонапарта, следующий важный этап на пути реакции. Дело шло в обоих случаях не о восстановлении старых форм собственности или власти старых господствующих сословий, а о распределении выгод нового социального режима между разными частями победившего «третьего сословия». Буржуазия все более прибирала к рукам собственность и власть (прямо и непосредственно или же через особых агентов, как Бонапарт), отнюдь не покушаясь на социальные завоевания революции, наоборот, заботливо упрочивая, упорядочивая, стабилизуя их. Наполеон охранял буржуазную, в том числе и крестьянскую собственность, как от «черни», так и от притязаний экспроприированных собственников. Феодальная Европа ненавидела Наполеона как живое воплощение революции, и по-своему она была права.
Марксистская оценка СССР
Нынешний СССР, несомненно, очень мало похож на тот тип советской республики, который Ленин рисовал в 1917 году (отсутствие постоянной бюрократии и постоянной армии, сменяемость всех выборных лиц в любое время, активный контроль масс «невзирая на лица» и т.д.). Господство бюрократии над страной, как и господство Сталина над бюрократией, достигли почти абсолютного завершения. Но какие отсюда следуют выводы? Один скажет: так как реальное государство, вышедшее из пролетарской революции, не отвечает идеальным априорным нормам, то я поворачиваюсь к нему спиною. Это политический снобизм, обычный в пацифистски-демократических, либертерских22, анархо-синдикалистских, вообще ультралевых кругах мелкобуржуазной интеллигенции. Другой скажет: так как это государство вышло из пролетарской революции, то всякая критика его есть святотатство и контрреволюция. Это голос ханжества, за которым чаще всего скрывается прямая материальная заинтересованность определенных групп той же мелкобуржуазной интеллигенции или рабочей бюрократии. Эти два типа – политического сноба и политического ханжи – очень легко переходят один в другой в зависимости от личных обстоятельств. Пройдем мимо обоих.
Марксист скажет: нынешний СССР явно не отвечает априорным нормам советского государства; исследуем, чего мы не предвидели, когда вырабатывались программные нормы, исследуем далее, какие социальные факторы исказили рабочее государство; проверим еще раз, распространились ли эти искажения на экономический фундамент государства, т.е. сохранились ли основные социальные завоевания пролетарской революции; если сохранились, то в какую сторону изменяются; имеются ли в СССР и на мировой арене такие факторы, которые могут облегчить и ускорить перевес прогрессивных тенденций развития над реакционными. Такой подход сложен. Он не дает готовой отмычки, которую так любят ленивые умы. Зато он не только спасает от двух язв: снобизма и ханжества, но и открывает возможность активного воздействия на судьбы СССР.