Они старательно учились, сидели ночами. Однако они опоздали на три месяца к началу учебного года, и наверстать упущенное было нелегко. Учителя, в большинстве своем воспитанники подпольных школ и университетов периода оккупации, помогали им как могли. Постепенно эти тихие, скромные ребята завоевали всеобщую симпатию — за исключением, пожалуй, однорукого. Тот был задирист и агрессивен на собраниях, в отношениях с товарищами проявлял свойственную некоторым инвалидам злость и недоброжелательность. Как и все члены Союза, он получил оружие и, удивляя товарищей, ловко управлялся с ним своей единственной рукой, в случае необходимости помогая себе зубами. На фронте он был поручником, служил в разведке, был награжден орденом Красного Знамени. Руку ему оторвало миной уже после войны, и он никак не мог с этим смириться.
* * *
Праздники прошли спокойно, хотя некоторые предсказывали, что банды вновь зашевелятся.
Приближался день выборов[12]. Уже подготавливали помещения, на стены вешали плакаты, призывы голосовать за блок демократических партий. Иногда их срывали или рядом наклеивали воззвания партии Миколайчика.
В соседней гмине разгромили избирательный участок. Тотчас же на всех остальных участках поставили посты ормовцев. В Жулеюве участок, размещенный в здании школы, охраняли члены Союза борьбы молодых. Службу несли по два человека, сменяясь через несколько часов. Стоял на посту даже однорукий инвалид, хотя никто его в охрану не назначал. И именно на него напали возле самой стены школьного парка, когда он вечером возвращался с дежурства. Его товарищ не потерял самообладания и выстрелил из винтовки в сторону нападающих. Он не особенно верил в эффективность своей обороны, хотел только дать сигнал товарищам, находившимся в школе. Однорукий также не растерялся, несмотря на то что одна из первых пуль попала ему в живот. Прислонившись к стене, он стрелял из нагана в черневшие тут и там фигуры, целился спокойно, хотя темнота постепенно застилала его глаза.
Когда пришла помощь, однорукий был уже без сознания. На школьной лошади его отвезли в больницу. Там под утро он скончался.
* * *
Все выяснилось внезапно. В один из морозных вечеров, уже после праздничных каникул, в школе арестовали Сабину Низиолек. Пришли трое, тихо, во время ужина, и ждали в кабинете заведующего школой, не объяснив, зачем пришли. Заведующий нервно потирал ладони и смотрел на гостей с ужасом и некоторой злостью. Сам он политикой не занимался. Он считал, что Польше нужно теперь лишь как можно больше образованных людей, и делал все в этом направлении, стараясь дать своим ученикам побольше знаний. Поэтому его очень сердило, что его ученики занимаются чем-то еще кроме учебы.