Снег медленно таял, и Вепш широко разлился. Река пришла к Зенеку, почти к самому его дому. Впрочем, никого это не волновало. Так бывало каждый год. Ежегодно мутная вода подходила к высокому косогору, на котором раскинулась деревенька, и, не причинив никакого зла, постепенно возвращалась в свое русло. Над водами разлившейся реки кружили чайки и кричали, почти как новорожденные дети, внимательно наблюдая за своими гнездами, свитыми на выступавших из воды островках травы и камышей. Деревенские мальчишки плавали тогда по разлившейся реке в корытах, деревянных бадьях и просто на досках, терпеливо высматривали гнезда чаек и разоряли их — просто так, ради развлечения. Когда ребята склонялись над гнездами, над их головами раздавался громкий жалобный писк чаек.
«Они беспомощны, как и я», — думал Хромой, хотя пацаном был заводилой в таких, забавах.
Потом на лугах появились желтые цветы — признак того, что вода спадает и река возвращается в свое русло. Крестьяне внимательно смотрели на луга — единственное деревенское пастбище, — а коровы, чувствуя дыхание весны через открытые двери хлевов, тоскливо мычали.
Он не зашел к Зависьлякам, несмотря на то что дважды падал, искалеченная нога горела, нещадно болела негнущаяся стопа. Таков приказ… Осталось только Вуйтовице… перебраться через железную дорогу — и вот уже первые хаты их деревни, беспорядочно рассыпанные по полю. Как-то он слышал разговор Матеуша со стариком Станкевичем. Они говорили, что, как только кончится война, надо бы Зенеку поступить в школу, приобрести какую-нибудь специальность и переселиться в город. Матеуш умел убеждать, и старик задумчиво крутил ус. Может быть, соглашался с ним? А у Зенека мурашки пробегали по спине. Покинуть все: родной дом, деревню, реку? Здесь все было для него ясно и понятно. А там, в городе?..
Со двора Боровцувов его лениво облаяла собака, — видимо, из сеней, так как лай ее был приглушенным. Он миновал и эту хату. С Янкой Боровцув он учился в одном классе, делал за нее арифметику. Тупая была девчонка, но гордилась, что у нее первой во всем классе начали расти груди. Однажды в седьмом, а может быть, в шестом классе он целовался с ней на железнодорожной насыпи, а потом Зенек угрожал, что если она не пойдет с ним на насыпь, то он не будет помогать ей по арифметике.
Янка давно вышла замуж, родила ребенка. Ее муж не состоит в организации — боится. Над ним смеялись, а он отвечал, что не спешит в могилу. Но никто из их организации до сих пор не погиб, только двоих арестовали немцы. Оба живы, один в Майданеке, другой в Замке