— А что, мало он вам грозил еще до войны? Сколько раз говорил, что вам, дескать, крестьянским королем захотелось быть?
— Кто? Каспшак?
— А разве нет? А не так давно вас Стах Полевяк крыл на чем свет стоит. Тоже дружок Каспшака.
— За что это?
— Да говорил, что вы больно о себе возомнили, ну а они, дескать, руки вам укоротят. Правда, он пьяный был…
— Спасибо тебе, Зенек. Но, по-моему, это не их работа. Ты лучше скажи: нравится тебе Хелька? Да ты смелее с ней. Говорят, она никому не отказывает.
— А вы что, были у нее?
— Ну-ну, перестань! Да, вот что, загляни-ка ко мне в четверг в первой половине дня и Бенека прихвати. Дело есть.
— Какое дело?
— Придешь — поговорим. Только обязательно приходи.
— Приду и Рыжего приведу.
Матеуш ушел, а Зенек еще раз заглянул в окно Хельки. За столом ее уже не было. Он повернул было домой, но кто-то схватил его за рукав. От неожиданности он вздрогнул и машинально сунул руку в карман.
— Ого, какой партизан! — услышал он голос Хельки. — А хорошо ли в окна подглядывать?
— Я не подглядывал…
— Ладно уж! Может, зайдешь?
— Зачем?
— Да заходи, заходи. — Она взяла его под руку и почти силой повела за собой. — Не бойся.
— А я и не боюсь.
Он нерешительно уселся на краешек стула. Хелька зачем-то крутилась по комнате, наконец остановилась перед ним:
— Да сними с себя свой балахон. Жарко! — Она помогла ему стащить полушубок. — Хочешь выпить? Нет? Ты все такой же трезвенник? Да выпей же, Зенек! Что с тобой?
Он сидел побледневший, на лбу у него выступил пот. Сквозь стиснутые зубы вырывалось тяжелое дыхание.
— Тебе что, плохо?
— Нет. Все очень хорошо.
— Так выпьешь?
— Да.
Они выпили, потом Хелька налила еще, а перед глазами Зенека вдруг необыкновенно отчетливо встала сцена свадьбы Ирены. Слышались, заглушая слова Хельки, крики: «Горько! Горько!» — а он видел Франчука, как тот целует в губы Ирену. Его Ирену…
* * *
Они смешались с толпой, ожидающей поезда, нарочито равнодушным взглядом осматривали сидящих и стоящих людей в помещении вокзала. Однако тех, кого они ждали, видимо, еще не было. Зенек отправился в буфет, чтобы купить сигареты. Курить не хотелось, но надо было как-то убить время. Он закурил и снова осмотрелся. Из деревенских подвод на перрон выгружали большие мешки. Там табак или свинина. Среди закутанных по самый нос в домотканые платки деревенских баб шныряли какие-то одетые по-городскому дамочки, а усатые мужики в бараньих тулупах подозрительно оглядывали деловитых субъектов в светлых демисезонных пальто. Те группками собирались в буфете, пропускали по паре рюмок, шелестели пачками денег, о чем-то перешептывались, нервно озираясь и то и дело выбегая на перрон проверить, не идет ли поезд. А вот и они. Бронек глазами указал на представительную даму с портфелем. Ее сопровождал маленький худой человечек в потертой шапке. Бенек, стоя в дверях, понимающе кивнул головой… Пара и впрямь была необычна, и они не спускали с нее глаз.