— Оставайся у нас. Только не знаю, как посмотрят на это старики. Я ждал тебя, Хеля, — сказал он тихо и поцеловал ее в мокрую от слез щеку… — Ждал… Чего стоит теперь моя жизнь? Одни пошли на фронт, другие — в милицию, учреждения. А я?.. Я ждал тебя, Хеля…
* * *
Вскоре она уехала в Люблин — хотела спасти Кароля. Она просиживала часами в коридоре на Спокойной улице, пытаясь поймать Сука. Тот рассеянно смотрел на нее и заверял:
— Делаю все, что могу.
Наконец весной в дверь ее квартиры постучался Кароль, веселый, улыбающийся, в мундире. Он переночевал у Хельки и поехал разыскивать свою часть, которая, форсировав Вислу, двинулась дальше на запад.
— Обижаться на них нельзя, Хелька. Я бы тоже такому, как я, не поверил. Выяснили. Теперь верят. Все в порядке… — сказал он на прощание.
Проснувшись, Зенек минуту лежал неподвижно, с открытыми глазами. Комнату заливал бледный свет луны. На полу отчетливо виднелась человеческая тень. Стук повторился. Снова задребезжало оконное стекло.
— Кто там? — Он приподнялся на кровати и уставился в окно. Поднялся со своей постели и отец.
— Зенек, вставай! Дядю Юзву грабят! — Зенек узнал голос двоюродной сестры. Он спустил ноги на пол, нашел брюки. Отец, тоже встал, вышел в сени и впустил девушку.
— Кто грабит?
— А я знаю? Прибежал к нам Казик и говорит, что запрягли лошадей и грузят добро на подводу.
— Много их?
— А я знаю? Я же там не была! Прибежал Казик…
Зенек торопливо одевался.
— Только будь осторожен, — предостерег его отец.
Но Зенек не слушал. Накинув пиджак, он доковылял до сарая, сунул за пояс пистолет, перебросил через плечо автомат. Отец стоял на пороге. Из-за его спины выглядывала мать. Проснулись сестры.
— Зенек, не ходи туда! Черт знает, кто они. Еще накличешь на себя беду.
Но он был уже за воротами. Рядом семенила Крыська и без устали тараторила.
— Да уймись же ты! — не выдержал Зенек. — Перестань чесать языком. Марш домой и — никому ни слова.
Он постучал в окно Генека:
— Дядю Юзву грабят! Я иду туда! — И, не дожидаясь ответа, повернулся и пошел. Генек поспешно одевался.
По двору метался луч электрического фонарика, слышны были приглушенные голоса. Зенек, держа палец на гашетке автомата и не спуская глаз со двора, пробирался вдоль изгороди. Тем временем Генек помчался к Матеушу, забарабанил в окно, повторил то, что ему сказал Зенек, и побежал к дому Александера.
Зенек уже отчетливо слышал бас дяди и причитания тетушки. Им отвечали незнакомые грубые голоса. Слов он пока не мог разобрать. Подойдя к самым воротам, он в слабом свете луны увидел стоявшего в дверях дома дядю, а рядом с ним всплескивающую руками тетушку. Чужие люди выносили вещи из дома и бросали на подводу, запряженную дядиными лошадьми.