И действительно, Хелька приехала, однако явилась почему-то не к Станкевичам, а к Щежаям. Галина не знала, как вести себя с ней. Ведь с тех пор столько воды утекло! Ждала мужа: тот лучше разбирался в делах Зенека.
Хелька сидела какая-то осунувшаяся и сникшая. Разговор не клеился. Спросила о Зенеке: что он делает, как чувствует себя?
Галина отвечала неохотно, осторожно, боясь сказать что-нибудь лишнее. Генек, как только пришел, тут же побежал за Зенеком. Когда они остались вдвоем, Зенек спросил:
— Почему ты не показывалась?
Оба чувствовали себя неловко, скованно сидели, не глядя друг на друга.
— Не могла. Посадили меня.
— Кто?
— Органы госбезопасности.
— За что?
— Кто-то донес на меня, что я гуляла с немцем.
— Но ведь это неправда!
— А это надо было доказать. Я рассказала о Кароле. Но он был на фронте. Пока его нашли… Впрочем, им-то некуда спешить.
— Не могла сослаться на меня, на Матеуша?
— Думаешь, не ссылалась? Сказали, что это не имеет для них значения. Их интересовали показания Кароля, поскольку он был в Армии Людовой.
— Ничего не понимаю! Ведь я тоже сражался!
— А ты думаешь, я что-нибудь во всем этом понимаю?
— Где же ты находилась?
— В Замке.
— И не могла дать о себе знать?
— Если бы могла, то дала бы. А теперь Кароля посадили. Его подозревают в том, что он был специально заслан в отряд Сука. Может, и меня опять посадят… Сук хлопочет за Кароля, но не знаю, что из этого выйдет. Сук теперь важная шишка: работает в каком-то министерстве или еще где-то.
— А сейчас он в Люблине?
— Да. Я была у него. Сказал, что сделает все возможное, чтобы помочь Каролю.
Она расплакалась, прижалась к его груди. Зенек рассеянно поглаживал ее волосы и не знал, что ей сказать. Он ожидал, что она поможет ему, посоветует, все объяснит, а она, наоборот, сидела возле него подавленная и расстроенная. А чем он может помочь ей? Ничем. Поэтому он гладил ее по голове и беспомощно повторял:
— Ну-ну, не реви… Не реви…
— Разве мы так представляли себе это, Зенек? — спросила она сквозь слезы.
А может быть, правы Бенек и его командир? Может быть, действительно появился новый враг, с которым надо бороться? Может быть, пора брать в руки автомат и стрелять, как и раньше, по тем, кто служит новой власти? В кого? В Матеуша и Александера? В Генека?
— Ну-ну, не реви… не реви…
— У меня больше нет сил, Зенек.
— У меня тоже. Не понимаю, что происходит. Слушаешь одного — кажется, что он прав, слушаешь другого — получается, что прав этот. Снова началась стрельба. Снова гибнут люди. Сам черт не разберет!
— Я боюсь! Сама не знаю чего… Так ждала освобождения, а теперь боюсь…