— Ты должен сообщить в милицию.
— Нет.
— Как хочешь…
— Ты обещал объяснить мне, что происходит. Бенек говорит, что Америка и Англия готовятся выступить против Советов. Это правда?
— Глупости!
— Тогда чего же те, в лесу, ждут?
— Пойми, парень, это революция…
— Революция?
— Да! Мы экспроприировали помещиков и капиталистов, а они никак не могут с этим примириться, сопротивляются…
— А Бенек кто, помещик или капиталист?
— Ты все прекрасно понимаешь! Именно такие дураки, как он, рискуют из-за них головой.
— Бенек не дурак. Это люди ославили его придурком, как и меня. Бенек сказал, что будет война, что Советы получат по шее и тогда они, лесные, возьмут верх. Это правда?
— Никакой войны не будет…
Бронек говорил взволнованно. Он рассказал о классовой борьбе, о политике партии, о земельной реформе, о национализации промышленности.
Зенек слушал его, не прерывая, по-прежнему уставившись в небо и качая головой. Бронек жестикулировал, обращался к нему с вопросами, но не получал ответа.
— Все это для меня чересчур умно, Бронек, — отозвался наконец Зенек. — А ты-то хоть понимаешь, что происходит?
— Как тебе сказать… Понимаю, что идет борьба за справедливость.
— Ну ладно. Когда ты сделаешь предложение Владке? Девка ждет не дождется.
— Не горит.
— Твое дело. Когда у тебя будет время, скажи — забегу. Может быть, еще что-нибудь интересное расскажешь. Гусар — это тебе не книжные премудрости, его можно и пощупать. Пистолет носишь?
— Ношу.
— Я тоже. В случае чего помогу. Ты же почти мой зять.
* * *
Осенью стало заметно, что Бронка беременна. Мать отхлестала ее по щекам, отец осыпал бранью. Спрашивали от кого — не сказала. Упорно молчала.
— Я же тебе говорил: как бы не пришлось нянчить… — заметил Зенек, когда они остались вдвоем. — Женится он на тебе?
Бронка расплакалась:
— Не знаю. Он сейчас где-то на западных землях.
— Напиши ему. Поженитесь — и все будет хорошо. Старики успокоятся. Иначе они всю жизнь тебе отравят.
Бронка, не переставая плакать, кивнула головой. Зенек присел на порог. Ему было жалко сестру, но он не знал, чем ей помочь.
— Надо было сразу сказать. Нашли бы какой-нибудь выход. Можно было поехать в Люблин, к Хельке. Там есть доктора, что-нибудь сделали бы.
— Стыдно было.
Он вспомнил ее голые бедра там, у реки.
— А ему обязательно напиши. Если он начнет увиливать, я сам к нему поеду. Тогда пожалеет.
Он подошел к сестре и неожиданно погладил ее по голове. Та заплакала еще громче.
Весек не ответил на письмо Бронки. Не ответил и на второе. Она ходила с покрасневшими от слез глазами, пряталась по углам, избегала людей и разговаривала только с братом. Зенек как мог утешал ее, однако он плохо разбирался в этих женских делах.