Во всяком случае, в 1633 г., во время второго процесса Галилей на допросе подчеркивал, что в 1616 г. он обещал Беллармину ничего не писать в защиту учения Коперника, но не отказался от дальнейшего разбора этого учения в качестве гипотезы. В подтверждение этих слов, которые были чрезвычайно неприятны инквизиторам, Галилей ссылался на имевшееся у него письменное свидетельство, выданное ему Беллармином 25 марта 1616 г. Это свидетельство не было известно инициаторам этого процесса и тем серьезно спутало их карты.
3
После осуждения учения Коперника в 1616 г. враги Галилея распространили слух о том, что Галилей сыграл самую жалкую роль в Риме, отрекшись от учения Коперника, и был подвергнут за свое прежнее заблуждение покаянию. Ввиду этого, прежде чем вернуться во Флоренцию, Галилей выхлопотал у кардинала Беллармина письменное удостоверение в том, что он лично не подвергался осуждению, не отрекался ни от одного из своих мнений и т. д. Свидетельство это заканчивается словами: «Было только ему [Галилею] предъявлено господином нашим [папою] сделанное и конгрегацией инквизиции опубликованное постановление, что учение, приписываемое Копернику, будто Земля движется вокруг Солнца, Солнце же стоит в центре мира, не имея движения с Востока на запад, противно священному писанию и поэтому не может быть ни защищаемо, ни разделяемо».
Как видно, здесь нет речи о том, что это учение запрещено излагать или изучать (разбирать) каким бы то ни было образом, и это дало возможность Галилею маневрировать, лавировать и т. д., и он всячески старался использовать эту возможность. Так, в своей полемической работе о кометах, изданной в 1623 г., т. е. через 7 лет после запрещения гелиоцентрической системы мира, Галилей писал: «Так как приписываемое Земле движение, которое я, в качестве благочестивого католика, считаю совершенно ложным и не соответствующим истине, прекрасно объясняет массу различных явлений, то я полагаю, что при всей своей ложности оно до некоторой степени объясняет явление комет». При этом он (по-видимому, не без иронии) отмечает, что «было бы недурно, если бы постарались естественноисторическими аргументами доказать неверность тех положений, которые объявлены противными священному писанию». У Галилея появилась надежда, что он избегнет гонений, если будет, не доказывая прямо справедливость учения Коперника, излагать и разбирать, в чем оно состоит, а, сопоставляя с другими учениями, содействовать таким образом его распространению. Поэтому он, «этот упрямый Галилей», по меткому слову Пушкина, и выпустил свою книгу о «системах мира», придав ей форму диалога, происходящего между тремя лицами — коперниканцев Сальвиати, схоластом Симпличио и их арбитром Сагредо. Спор ведется с большим хладнокровием и откровенностью для более удобного сопоставления взглядов сторонников этих различных систем. Вся работа была проникнута довольно революционной для того времени мыслью, что во всех суждениях следует остерегаться предрассудков.