И сейчас Загит чувствовал, как светлеет его душа, и не терзал себя ожиданиями всевозможных напастей в Стерлитамаке, хотя рассчитывать на дружелюбную встречу он не мог.
Расстегнув воротник полушубка, высвободив шею, Загит запел во всю силу легких:
Мой гнедой меня выносит к цели,
Вот я мчусь, как будто окрылен.
Так же быстро годы пролетели,
Будущее смутно, словно сон.
Вдалеке, в гуще леса, гулко откликнулось эхо, глухим, протяжным шорохом прокатилось по вершинам сосен.
Переночевали Загит и ямщик на кордоне, а утром у Алатау их настиг буран, закрутил, завертел белесые снежные вихри, быстро занес дорогу, — если лошадь оступалась с торной дороги, то утопала в снегу. Промерзшие стволы деревьев, раскачиваясь, стонали, скрипели. Загит и ямщик попеременно вели лошадь под узду, грудью проламывая ей путь в сугробах.
Добрались до Стерлитамака на четвертый день, измучившись изрядно.
На деревянном мосту через реку Ашкадар, заметенную вровень с берегами снегом, Загита остановил военный:
— Вы будете товарищ Хакимов?
Загит привычно опустил руку в карман полушубка, сжал пистолет.
— Да.
— Я из ЧК, товарищ Хакимов, мы сторожим вас второй день, даже беспокоиться стали — бураны, метели играют!.. Мне поручено проводить вас на квартиру, удобную, — он усмехнулся, — и вполне безопасную. А вечером я зайду за вами.
За день Загит и отоспался, и отлежался на нарах, и плотно пообедал жирной похлебкой с кониной, какой нечасто баловала его дома Назифа… Как-то она управляется там с ребенком? Раньше Загит то жалел жену, то наслаждался ее нежностью, то снисходительно посмеивался про себя над ее наивностью, но теперь, после тюрьмы, даже не после рождения сына, а именно после тюремного заключения, он полюбил Назифу страстно и самоотверженно, она стала неотделимой частицей его души, всего существования его. И Загит тосковал о ней, просил заочно у нее прощения за черствость, за угрюмость, вынужденную, но едва ли заслуживающую оправдания…
Вечером в здании ЧК Загит встретился с Артемом, Самойловым, работниками обкома партии, с чекистами и невольно подумал, что здесь, видимо, для коммунистов единственное надежное место во всем Стерлитамаке.
Артем заботливо расспросил Загита о здоровье, о семье, душевно поздравил с рождением сына.
— А каково положение в кантоне?
— Хуже некуда! — запальчиво воскликнул Загит. — И не понимаю, как вы согласились на замену меня ставленником Валидова! Оставили Трофимова одного… Я арестовал Сафуана и Нигматуллу, за дело арестовал, вот все документы, — он показал толстую папку, — успел унести из ЧК, а мне Башревком велит их освободить, и вы опять отмолчались!