— На золото! Рассыпное золото!
— Кто тебе принесет в дар золото? — прищурился Бобылев.
— Сами достанем! Нигматулла Хажигалиев хранит в кассе Юргаштинского прииска пуда два золота, это мне досконально известно… Он хочет отправить свое сокровище в Оренбург. И просил правительство прислать специальный охранный отряд. Пока отряд не прибыл, надо нам успеть захватить это золото.
— А разве кассу прииска не охраняют?
— Ясно, что охраняют, да еще как! Однако говорят русские — или пан, или пропал! Александр Иванович, у нас помощников куда больше, чем кажется полковнику Антонову. Этим и сильна партия большевиков! Нападение на тюрьму устроил Талха, пасынок Кулсубая. А нападение на кассу прииска устроит тамошний кассир…
Бобылев с уважением посмотрел на Хисматуллу, оценил его умную, расчетливую смелость.
— Я пойду на прииск со своими старателями, а ты, Александр Иванович, оставайся здесь, собирай отставших, наводи порядок и веди свою группу в горы, на заимку купца Никифорова. А мы пойдем сразу же, отдыхать не приходится.
— Желаю удачи!
Они обнялись.
У балагана вокруг низкого костра сидели, лежали партизаны. Рябой парень в стареньком зипуне негромко запел:
Кто богат, тому острог —
Нежеланный уголок.
Ну, а нищий рад, что крышу
И приют найти он смог!
Плутовски подмигнув подошедшему Хисматулле, парень сказал:
— Начальник, каковы приказы? Воевать хочется! Скучно в лесу без бабы! Шабаш, совсем жизни нет, истосковались.
Сидевшие рядом старатели весело засмеялись.
— Прекратить! — с притворной суровостью крикнул Хисматулла. — Распустил язык! И не стыдно красному бойцу молоть чепуху?
— Да ведь скучно! — Парень разобиделся, ушел в балаган.
Хисматулла вытащил кисет с махоркой, посидел у костра, покурил.
Тихо было на хуторе, неправдоподобно для тех лет тихо… Пчелиные ульи, еще не унесенные хозяином в амбар на зиму, стояли на огороде безмолвно: пчелы не летали на луга и поляны. Потемневшие от дождя копны сена как бы сплющились, прижались к земле от озноба. Лишь вороны прыгали на болоте с кочки на кочку, но и они каркали не столь зычно, как летом, — тоже прозябли.
Швырнув окурок в пламя, Хисматулла встал и сказал, что партизаны первого призыва пойдут с ним на Юргаштинский прииск за продуктами, а освобожденные из тюрьмы останутся здесь с Бобылевым.
Те встревожились:
— Значит, бросаете нас на произвол судьбы? Уходить в поход, так всем уходить!..
Бобылеву пришлось терпеливо объяснять им, что необходимо сохранить лагерь в горах, да и оружия на всех не хватит, а с дубинкой против казаков воевать несподручно. С трудом ему удалось успокоить товарищей по заточению.