Этот цвет успокаивает, и мысли, словно на пружинке, оттягиваются назад, к гимназии.
Прыжок, разговор с Валентином.
«Трубы».
Порывы смеха в животе стихают.
— Есть кое-чё, — осторожно начинаю я, когда мы останавливаемся на светофоре, — насчёт твоей мамы.
Плечи Дианы напрягаются, но она ничего не отвечает, даже не поворачивается.
Аккуратно подбирая слова, я рассказываю о письме насчет «Труб». Жёлтый круг перетекает в красный, запускается девяностосекундный отсчёт.
— Только не говори, — перебивает Диана, — что мы пойдём к святошам.
— Твоей маме написали про «Трубы».
— Пожалуйста-пожалуйста.
— В смысле?! Твоей маме написали про «Трубы»… Валентос слышал в пустыни про «Трубы». Два плюс два равно?..
— «Трубы», «Северо-Стрелецк», «Гугл-поиск».
Я качаю головой.
— Уже пробовал. Фиг два. И в градостроительную комиссию, и… куда только не пробовал.
Диана поворачивается — впервые за время моего рассказа — сглатывает, убирает с правого глаза чёрные пряди.
— Эта пустынь за три пизды.
— Пять рублей.
— Я твою жопу туда не повезу.
— Блин…
— Не буду. Нет!
Лицо Дианы напрягается и раскалывается морщинкой между бровей. На светофоре загорается «зелёный», и Диана резко, слишком резко втапливает вперёд: меня едва не срывает с рамы, велосипед непривычно мотает, будто колеса вот-вот запляшут в разные стороны.
— Не хочу я у них ничего спрашивать. Понимаешь? Лучше… Лучше…
— Ждать инопланетного вторжения?
Диана упирается в руль, точно хочет выдрать с корнем и выбросить прочь. Ляс натужно скрипит.
— Чел, сказала — НЕТ.
Меня бесит её упрямство, но я замолкаю. Мы подъезжаем к деревянному причалу и скатываемся вниз, в его холодную тень. Диана, тормозит ногами, снимает перчатки Микки-Мауса. Достав сигарету, она отгрызает и выплёвывает фильтр.
— Хватит дымить.
— Хочу и дымлю.
Я выдёргиваю сигарету и швыряю в грязную пену. Лицо Дианы делается как у малыша, у которого отняли любимый кубик. Она упрямо достаёт ещё одну сигарету, но я не менее упрямо повторяю трюк с полётом. Не знаю, чего мне больше хочется: избавить её от вредной привычки или позлить.
— Чел, ОТЪЕБИСЬ!
Голос Дианы останавливает от новых попыток. Она опирается локтями на велосипедный руль, закуривает. Сизый дым окутывает нас, щиплет глаза, так что я слезаю с рамы и отхожу к кромке воды.
Морю не спится. Прибой ревёт, задыхается и, словно одичалый, долбит грудью в волноотбойную стену. Ветер гнёт сосны вдоль набережной, в воздухе колышется водяная взвесь.
— Извините! — кричит Диана прохожему над нами. Он идёт по причалу в костюме рекламной коровы. — Извините! Вы знаете здание… стройку с названием «Трубы»?!