• стр. 249
ворон). Чтобы отпугнуть гибельные силы, убитых воронов вешали в конюшне, в хлеву. Пользовались успехом обереги с изображением мёртвых птиц. Согласно поверьям, черт, увидев в образе мёртвой птице погибшего собрата, старался держаться от жилища как можно дальше
Я пару раз перечитываю текст, пока его смысл не проступает из марева букв. Оберег? Пускай оберег. Что-то такое и представлялось, хотя Вероника Игоревна вряд ли покупала браслет для защиты от тёмных духов и, скорее, руководствовалась соображениями вроде «Ух, какая красивая штучка».
Телефон возвращается к Ковалю, я — к созерцанию пейзажа. Дорога сужается, и лес подбирается к самым окнам: скребёт-шуршит по стеклу; помаргивает солнцем сквозь кроны деревьев.
Знаете, Приморское шоссе обалденно старое. Оно лет шестьдесят уже уводит машины к плотине, пустыни и туннелям на материковую часть полуострова, и, Богом клянусь, в этой дороге скрывается нечто потустороннее. В советские времена тут возили заключённых ГУЛАГа, и Приморское шоссе превратилось народными устами в Шоссе Ангелов. Потому что летом тела жрут мошкара и гнус, а зимой лютый холод — шансов выжить ноль. Днём это не так заметно, а ночью… Помню, в третьем классе мы заплутали с Дианой по лесу и вышли на Приморку, в её тягостную, неприятную полумглу. Темнота клубилась впереди, темнота клубилась позади, сбоку чернел обрыв. За ним, далеко внизу, пульсировали огни города. Повизгивал ветер, мелькали бельма фар. Мы шли по обочине, и, казалось, очередная машина сшибёт нас, раздавит. Диана, как малыш, вцепилась в мою руку. Она до жути боялась остаться одна — там, на этом мрачном шоссе. Она всегда боялась оставаться одна. Смешно: Диана, которая съехала стоя с Холма Смерти, которую почти ничего не пугало, страшилась лишь одиночества, и одиночество её настигло.
Словно поддавшись моим мыслям, справа мелькает автобусная остановка, за которой, под розовато-золотистым небом, за сизыми елями и промозглым туманом, сгнивает дом Дианы. Мне странно и больно, что он там и что я проезжаю мимо, когда Дианы внутри нет. Будто давным-давно нарушили законы физики, и пространственно-временной континуум в этой точке лопается от напряжения, от неразрешимого противоречия. Трещит по швам.
Неприятный порез от Дианы и несостоявшийся спуск с Холма смерти. Наша невнятная переписка — годами, пятилетками — и неловкий, безумно неловкий разговор вчера. Неказистая каморка на складе и нежилой дом. Неизвестная девушка без лица и ненормальная Диана, которая штурмом берёт машину коллекторов. Эта реальность неслучившегося, необратимого, непоправимого встаёт вокруг меня и внутри меня лесом «не». Зудит, раздирает, огнём выедает солнечное сплетение и опаляет щёки. Я сажусь удобнее, но не могу успокоиться. Смотрю в окно, на экран телевизора, а в голове каруселью мелькают образы: встреча накануне, Диана, Вероника Игоревна, их пустой дом.