Диана случайно топит картофелину в коктейле и устало смотрит на меня. Шоколадное болото утробно булькает.
— Ах. Да. Теперь всё намного понятнее.
— Э-э-э… Нереально попасть в новость сходу. Ты должна её увидеть на сайте, где все новости, или в поисковике… увидеть и кликнуть. Как иначе ты узнаёшь адрес ссылки? Это же не улица, ты не можешь туда забрести случайно.
— Чел, ты жёлтый, — замечает Диана, уставившись на мой балахон. — Как канарейка.
— Чё?
— В жёлтое наряжали еретиков перед сожжением.
Я мну точку между бровями и пытаюсь сосредоточиться.
— В общем, у неё в истории новости с rambler, но нет сайта, с которого она на них прыгала. Ни вот самого rambler, ни news.rambler.ru, ни «Google», ни «Яндекс». Как бы… как бы часть истории стёрта.
— Ах, да! Надо же как-то скрыть от любимой доченьки, что ей… — Диана счастливо улыбается, и это пугает в контексте слов, — сколько там? Девятнадцать? Двадцать? Тридцать пять?
Звенит колокольчик, и ноги обдаёт сквозняком. Чёрная чёлка Дианы вспархивает и опадает; воздух свежеет.
— Обратите внимание налево, — раздаётся знакомый голос, и я с плохим предчувствием поворачиваюсь ко входу. — Вы лицезреете дочь пропавшей Вероники Игоревны Фролковой, о которой мы рассказывали в прошлом выпуске.
Ну, конечно. Отец Николай и Валентин. Отец Николай здоровается с посетителями, которые узнали его, Валентин снимает нас на «Яблофон» и самозабвенно комментирует:
— Если у человека сто овец и одна из них заблудилась, разве он не бросит девяносто девять, чтобы искать пропавшую? Видно, это касается не всех. В то время, как полиция и волонтёры сбиваются с ног в поисках её матери, Диана Фролкова в небезызвестном заведении на Ломоносова дегустирует суси со своим дружком.
От «дружков» и «суси» у меня едва не сводит скулы, но Диана даже не оглядывается: поднимает руку вверх и показывает за спину средний палец. Отец Николай что-то говорит внуку, и Валентин неохотно убирает телефон в пиджак.
Оба направляются к нам.
Ну да.
Ну…
— Посчитай до десяти… — шепчу я Диане и стискиваю её ногу под столом.
— Артур. Диана. Доброго дня, — здоровается с мягкой улыбкой отец Николай.
Валентин старательно изображает, что не при делах; ничего не выражает и лицо Дианы, только её нога подрагивает под моей рукой.
— Здрасте, — тихо отвечаю я.
Отец Николай тяжело дышит и выжидательно смотрит на Диану. Она вздрагивает: палочками берет «Филадельфию», неловко задевает ею о край стакана, роняет в шоколад. «Бульк». Нога Дианы под столом замирает, палочки для суши зависают в воздухе и подрагивают, будто усики гигантского насекомого.