— Григорий, давно ли храм стоит?
Возница, мужичок примерно тридцати лет, был подпоясан по моде красным сатиновым кушаком. Он оказался человеком сведущим:
— Каменную церковь, барин, построили в канун крымской кампании, а в третьем году ее достроили по проекту самого Владимира Константиновича Филиппова. Сказывают умнейший человек. Желаете посетить?
— Пожалуй, не стоит, — Борис опасался увидеть занятым место, где в его мире покоились его родные.
Поездку он планировал давно, но жизненные коллизии долго мешали осуществить замысел. Борис не знал точного места рождения деда, но бабушка, урожденная Колотушкина, была родом из деревни Холм. Логично было предположить, что там же или рядом проживал и ее будущий муж.
Сведений было немного, но были две существенных зацепки. У деда Ивана Гавриловича ба родинка, такая же, как у Бориса, и брат близнец Максим. Назвав близнецов своими племянниками, Борис еще в мае послал человека навести справки о предках.
Поверенный адвокатской конторы оказался человеком дотошным. В округе он разыскал три семейства Федотовых, связанных родственными узами, но только в одном были двенадцатилетние двойняшки Максим и Иван.
Родство Борис обосновал просто — якобы лет восемьдесят тому назад один из Федотовых оказался в дальних краях и даже немного разбогател, а его потомки так и вообще вышли в люди. Борис дал понять, что надо бы порыться в церковных записях. Поговорить с настоятелем церкви «Введения во храм Пресвятой Богородицы», и обязательно найти дальнего предка семьи Федотовых. Любого.
Заказ найти любого предка, попахивал аферой, но будучи человеком неглупым, Николай Евграфович от гонорара не отказался и «подходящего» предка разыскал. Им оказался крепостной крестьянин Михайло Федотов, сгинувший в солдатах еще при царствовании Екатерины Великой.
Фактически Михайло приходился Федотову двоюродным пра-пра-прадедом, но знать об этом местным категорически не следовало.
Проезжая село Павлищево Борис поддался душевному порыву и попросил завернуть к Вяземкому. Крюк в тройку верст погоды не делал. Здесь в 1915 году его дед построил дом, ставший для Бориса родовым. В тот год дед вернулся с германского фронта и ему, кавалеру трех солдатских «георгиев», выделили лес на строительство.
Последний раз Борис был у деда в десять лет. Но память есть память. Когда, после очередного изгиба, дорога нырнула в сырую низину, она пробудилась и буквально взревела: это моя низина! И не было в том ничего собственнического. Наоборот, хотелось со всеми поделиться красотой заурядной грунтовки, вьющейся в березовом окружении.