Уехать через день тоже не удалось. Не отпустили. Впрочем, и скучать было некогда. Днем Борис с малолетними дедами бродил по окрестностям, благо сельские работы были окончены. Вникал в мелочи крестьянского быта. Как-то набрался смелости дать пару «мудрых» советов. Но тут случился полный облом: его «недюжинный» опыт дачного огородничества из далекого будущего был в этом времени неприменим — масштабы не те. Зато выяснил, что надо будет непременно прикупить. Пообщался плотнее с отцом Феофаном. Тот еще помнил разговоры дедов о Михайле Федотове. Оказывается, «предок» был еще тем забиякой. Любил помахать кулаками и не только стенка на стенку. Возиться со строптивым пассионарием желающих не нашлось. Так и отдали в солдаты.
Вечерами, за самоваром, Борис на равных общался с патриархами клана Федотовых, о которых в той жизни не довелось даже слышать. Семья не из бедных, но и богатой ее назвать было трудно. По классификации Сталина, классические середняки. В хозяйстве коровка, лошадка. В хлеву мягко переступали копытами пара овечек. Похрюкивал свинтус по имени «Борька», которого вот-вот должны были заколоть. Предки долго стеснялись назвать при «родиче из соседней Америки» имя нежвачного парнокопытного.
Основой жизни служил семейный надел размерами с полгектара и часть земли, взятой в аренду у местного барина. Того самого, у которого до реформы 1861 года Матвей Платонович ходил в крепостных.
— Неужто, и в самом деле, можно разговаривать с соседней деревней? — переспросил самый старший Федотов.
Борис еще в первый вечер поведал о своем ремесле. Звание инженера для подмосковных селян приравнивалось к небожителям, но радио было выше их разумения.
— Не только с соседней. Вот обучу Ивана, и поставит он вам рацию в горнице. Будете с ним каждый вечер болтать.
— Ох, и до чего же ученые люди додумались! — пригладив бороду, дед Платон перекрестился, но по всему было видно, что такая перспектива его радует. Еще бы, родной внук — да инженер!
— И сколько же этим премудростям надо учиться?
— Чтобы начать зарабатывать — достаточно десяти лет, а вот по серьезному, считай всю жизнь. А из Ивана я по-любому академика сделаю, — серьезно сказал Борис. — Вы мне, Матвей Платонович, лучше еще раз об отце и дедах своих расскажите. Мне дорога каждая мелочь: какими они были, что любили, с кем ругались?
— Да нечего там особенно вспоминать. Крестьяне мы. Пахали от зари до зари, и весь сказ. Своего деда я почти не помню, а вот дед Николай, что жил домом напротив, очень ему завидовал. Важные, говорил, у твоего деда были усы.