Ближе к полуночи часть публики разъехалась. Слиняла и местная «амазонка». Полуночники гоняли в гостиной бильярд, а «жаворонки» завалились спать в гостевом флигеле. На веранде остались Зверев с Шульгиным. Оба в новом камуфляже. Теперь это обязательная форма одежды инструкторов стрешара.
— Дмитрий, я понимаю, что на полигоне без камуфляжа не обойтись, а здесь он зачем? — молодые люди давно перешли на «ты».
— Непрямое воздействие.
— Поясни, — в голосе поручика второй раз за вечер прозвучала досада.
— Есть у меня задумка…
Зверев напомнил Шульгину, как тот пытался внедрить в жандармерии зверевские тесты. Над поручиком посмеялись, а когда тот стал горячиться, ему было указано на место.
— Нельзя было навязывать незнакомое, а вот используй ты тесты сам, да сошлись на результат — враз бы заинтересовались. Это и есть не прямое воздействие.
— Полагаешь, заглянув на наши пострелушки, армейцы закажут у тебя камуфляж? — скепсис сегодня так и сочился из уст поручика.
— Черта с два, молодой человек, умом Россию не объедешь, а вот пластунов переоденут и будут они рассекать по тылам противника в нашей робе. Зуб даю, что на этом деле мы наваримся, — Димон плотоядно потер руки.
— «Зуб даю», «рассекать», как можно так издеваться над русской речью, — привычно уже вздохнул офицер.
— Некоторые дворяне еще те борцы за чистоту родной речи с французским прононсом. Колись, что тебя сегодня мучит. Весь вечер, как не родной.
— Теперь это вульгарное «колись», — в интонациях отчетливо прозвучало раздражение.
«Чилийский» жаргон переселенца был ни при чем. Шульгина мучил какой-то вопрос. Подтолкнув, Зверев больше не торопил — за «А» всегда последует «Б» и его ожидания подтвердились:
— Дмитрий, я же вижу, куда все катится, — не надо было обладать даром провидца, чтобы понять — Шульгин имел в виду развитие первой Русской революции.
«Ого, а вот и письмо от нашего мальчика, я хотел сказать от доктора Юнга, заверенное господином Кащенко. И что я еще прощелкал? Давай вспоминать. — рассуждал про себя бывший морпех. — Последние недели Шульгина словно приложило пыльным мешком. Ничего ненормального в том нет — парень он конечно крепкий, но в такое время податься в жандармы все одно, что сунуться в женское отделение без каски. Шайкой по башке огребешь с гарантией. Вот и огреб, только по психике. Но! Но сегодня с утра он был в норме. После баньки так и вообще расслабился, а дальше»?
При желании человек может выудить из памяти самые малозначительные детали. Вот и Зверев вспомнил сейчас мимолетную гримасу презрения на лице «амазонки» и болезненно закаменевшее лицо жандарма. Было в этой молчаливой сцене что-то теряющееся в их прошлом.