В кабинете я снова встал как вкопанный и принялся обозревать картину. Одно желтое кресло стояло у моего стола, а еще шесть выстроились в два ряда перед столом Вулфа. Около большого глобуса сгруппировались еще пять. Стол у дальней стены был покрыт желтой скатертью и заставлен разнообразными бутылками. Вулф как раз там и находился, занятый перемещением бокалов с подноса на стол.
Я обрел дар речи:
– Мне помочь?
– Нет, все уже готово.
– Большая вечеринка, как я вижу.
– Да. В девять часов.
– Гости уже приглашены?
– Да.
– А я приглашен?
– Я гадал, где тебя носит.
– Работал. Никакого конверта я не обнаружил. А Фриц покалечился?
– Нет. Жарит бифштекс.
– Ни черта себе! Значит, вечеринка-праздник?
– Нет. Я предвосхищаю события на несколько часов. Мне предстоит работа, за которую предпочитаю не браться на голодный желудок.
– А я бифштекс получу?
– Да. Их два.
– Тогда поднимусь к себе и причешусь.
С этим я удалился.
Вулф за своим столом поставил чашку с кофе и устремил взор на бывшего председателя Объединенного комитета по борьбе с плагиатом.
– Я все-таки предпочел бы свой способ, мистер Харви, – резко бросил он. – Будете задавать вопросы, когда я закончу, если после этого они у вас останутся. – Он обвел взглядом присутствующих справа налево. – Я мог бы просто назвать имя преступницы и заявить, что обладаю достаточными доказательствами для ее осуждения, но в таком случае, пусть на этом моя работа и завершилась бы, ваше любопытство осталось бы неудовлетворенным.
Мортимер Ошин en officio занимал красное кожаное кресло. Члены комитета и исполнительный секретарь располагались в шести желтых креслах перед столом Вулфа. В первом ряду сидели Эми Уинн, ближайшая ко мне, затем Филип Харви и K°ра Баллард. Во втором – три издателя, Рубен Имхоф, Томас Декстер и Джеральд Кнапп. Около большого глобуса устроились Дол Боннер, Салли Корбетт, Сол Пензер, Фред Даркин и Орри Кэтер. Особняком от остальных, у края моего стола, сидела Элис Портер и потягивала корневое пиво из бокала, держа его в руке на удивление твердо. Я пил кофе. Прочие предпочли джин с тоником, скотч с содовой и скотч с водой, ржаную водку и имбирный эль, бурбон со льдом, а один – Ошин – коньяк. Судя по всему, он в нем разбирался. Сделав глоток, драматург поинтересовался, можно ли посмотреть бутылку, и затем тщательно изучил ее этикетку, а после еще одного глотка спросил:
– Ради бога, и много у вас такого?
Я понял намек и налил ему еще, и он по меньшей мере минут пять не закуривал сигарету.
Вулф снова обвел взглядом собравшихся справа налево.