Естественно, это привело к следующему вопросу, причем к гораздо более острому: если Джейкобса убили, чтобы он не выдал настоящего автора «Все мое – твое», вместо которого он выдвигал иск против Ричарда Экхолса, то убийца должен был знать о плане расколоть Джейкобса. Кто же ему рассказал? Именно это копы и выясняли, когда нагрянули к членам комитета. Именно это Вулф и хотел знать, и только посмотрите, что они выведали.
Эми Уинн рассказала двум своим друзьям, мужчине и женщине, с которыми обедала в понедельник. Кора Баллард – президенту и вице-президенту НАПД и двум членам его совета. Мортимер Ошин – адвокату, агенту, продюсеру и жене. Джеральд Кнапп – адвокату и двум коллегам по издательству. Рубен Имхоф – тоже трем коллегам по «Виктори пресс». Филип Харви, по его словам, никому. Томас Декстер – секретарше, адвокату и шестерым членам совета директоров «Тайтл-Хауса». Таким образом, считая членов комитета и Вулфа со мной, о плане знали тридцать три человека. Теперь допустим, все они пересказали его как некую интересную конфиденциальную информацию другим, в среднем каждый одному, а допущение это очень даже реалистичное, и тогда число достигает уже шестидесяти шести. Затем допустим… Впрочем, дальше вы уж сами.
Безнадежно.
Следующий вопрос: что теперь делать комитету? По мнению Джеральда Кнаппа, ему ничего не нужно делать. Просто ждать развития событий. Поскольку полиция придерживалась версии, что причиной убийства послужила срочная необходимость заставить умолкнуть Джейкобса, они сосредоточатся на поисках личности, написавшей рассказы и подговаривавшей других к искам, а это означает, несмотря на все неприятные стороны, что цели, ради которой комитет и был создан, теперь будут служить обширные ресурсы нью-йоркской полиции, по сравнению с которыми ресурсы комитета практически нулевые. Филип Харви с ним соглашался, возможно, потому, что ему в третий раз за девять дней пришлось встать и выйти из дому до полудня, и он хотел отоспаться. Эми Уинн допускала, что хуже не будет, если подождать и посмотреть, чего добьется полиция. Кора Баллард придерживалась мысли, что для обсуждения данной ситуации необходимо провести специальное заседание совета НАПД, поскольку оный уполномочил комитет заниматься претензиями по плагиату, а не убийствами.
Однако Томас Декстер и Мортимер Ошин категорически не соглашались с ними, как и Рубен Имхоф. Все они настойчиво требовали, хотя и по разным причинам, чтобы Вулфу было велено продолжать расследование. Позиция Имхофа заключалась в том, что вопрос еще, сколько времени потребуется полиции на разоблачение плагиатора, если им это вообще удастся, а их возня и огласка не принесут ничего хорошего ни издателям, ни писателям. Позиция же Ошина была более личной. Он вложил десять тысяч долларов наличными в надежде, что это поможет остановить Кеннета Реннерта, и теперь хотел, чтобы Вулф продолжал расследование, воспользовавшись этими деньгами, согласится на это комитет или нет. Наконец, позиция Томаса Декстера оказалась еще более личной, как вы могли понять из его речи, обращенной к Харви. Он считал себя виновным в подстрекательстве к убийству. По-видимому, у него была старомодная совесть. Далее он заявил, что не может переложить свою ответственность на полицию и хочет, чтобы Вулф продолжал расследование, не жалея трудов и средств, и он внесет любую сумму, какая только потребуется. Он даже не оговорил, что «в пределах разумного».