– …Но я никогда не думал, что доживу до дня, когда вы сократите потребление пива. Что дальше? Благодарю, Гудвин. – Он налил пиво в бокал. – А пришел я к вам с тем, чтобы извиниться. На прошлой неделе – полагаю, в пятницу – я обвинил вас, что вы использовали Огилви в качестве приманки и проворонили ее. Должно быть, я ошибся. Если вы или Гудвин и сказали кому, что собираетесь за нее взяться, в этом никто не признается. Да и Кеннет Реннерт был убит той же ночью, а не могли же вы подставить их обоих разом. Так что примите мои извинения. – Он поднял бокал и отхлебнул из него.
– Приятно слышать, – отозвался Вулф. – Тем более что вы задолжали мне с десяток других извинений, которые так и не принесли. Так что пусть это относится ко всем случаям.
– Ну нельзя же быть таким невосприимчивым. – Кремер поставил бокал на столик. – Вместо извинений я мог бы явиться к вам с требованием прекратить препятствовать расследованию убийств. Вы послали Гудвина в округ Патнам, чтобы заставить женщину поехать на встречу с вами – женщину, находящуюся под надзором полиции.
– Возможно, вы так и сделали.
– Что сделал?
– Явились с этой целью. И никакого принуждения не было.
– Черта с два не было! Сегодня утром она явилась в офис шерифа в Кармеле и потребовала, чтобы он убрал своих людей с ее участка, а еще рассказала, что вчера Гудвин сообщил ей, что сержант Стеббинс натравил на нее округ Патнам, поскольку подозревает ее в убийстве, и поэтому ей лучше поехать с ним и встретиться с вами, да побыстрее. И это не принуждение? – Он взглянул на меня. – Говорил ей такое?
– Конечно говорил. Почему бы и нет? Вы исключили ее из списка подозреваемых?
– Нет. – Он вернулся к Вулфу. – Он признает это. Лично я называю это препятствованием расследованию убийств, и так назовет любой судья. Это переходит все границы. Я поступаю справедливо. Извинился за обвинения в том, чего не могу доказать. Но, ей-богу, это-то я смогу доказать!
Вулф положил руки на подлокотники кресла:
– Мистер Кремер, я, конечно же, понимаю, зачем вы явились. У вас нет намерения или желания официально обвинить меня в препятствовании отправлению правосудия – это было бы и хлопотно, и бессмысленно. Чего вы хотите, так это узнать, не раздобыл ли я какую информацию, что могла бы помочь вам в деле, в котором вы зашли в тупик. И если раздобыл, то желаете знать, какую именно. Я охотно сделаю вам одолжение, и в полной мере. Как вам известно, мистер Гудвин обладает исключительной памятью. Арчи, перескажи мистеру Кремеру наш разговор с мисс Портер прошлым вечером. In toto