– Снежка… – Я с благодарностью посмотрела на соседа. – Ты чего на меня так смотришь? – Глаза Кощея сверкнули.
– Неважно, чьи мне там яйца пришлось мылить, если теперь у меня будет наконец одежда и сумка… я… ой! – Мы оба поняли, что я сейчас такого сказала, и разулыбались. – Я хотела сказать – спасибо.
– Уже говорил тебе по поводу благодарности, не заставляй возвращаться к этому вопросу. – Я поджала губы, но не стала перебивать соседа. – Если тебе что-то нужно – сразу обращайся. Это гораздо лучше, чем… – Кощей кивнул в сторону ванны, я покраснела и кивнула. Объяснять, что кота требовалось срочно спасать, не стала. В такие моменты лучше не перебивать. – И… Черти ада… Снежка, переоденься в сухое, а то я мысль потерял. – Кощей отвел взгляд в окно, оборвав этим речь.
Я поспешила переодеться. У каждого свои причуды. Вот только надевать было нечего, и я натянула платье с разорванным рукавом. За ситуацию с Баюном было все еще ужасно стыдно, и я не выходила из комнаты до самого вечера, когда желудок начал уже есть сам себя. Осторожно выскользнула в гостиную. Кощей сидел за столом с бумагами и что-то записывал от руки. Интересно, а как печатные буквы делает, если пишет пером?
Безумно хотелось подойти посмотреть на письменные принадлежности и на почерк Кощея. А еще расспросить о многом-многом. Но от ситуации с котом я до конца так и не отошла. Поэтому молча села за столик нашей скатерти и погладила нашу единственную питомицу по углам. Та все поняла, и на столе появились ароматные тарелки и сок. Другие своих прирученных кормят, поят и выгуливают, а наша – домоседка, которая и сама накормит кого хочешь. Может, ее порадовать хотя бы разговором? Но молчала наша кухарка, которая воровка. Это было очень странно. Я снова погладила ее по ткани.
– Чего тебе? – заворчала обиженным старушечьим голосом. И только я собралась оправдываться, как скатерть погладила меня по руке. Так это она что… к Кощею обратилась? Я как отвернулась от него, так и боялась поднять глаза. А он за это время абсолютно бесшумно оказался рядом. И такое страдальческое выражение у него на лице. Эх, мужики, везде вы одинаковы. Обидел, а теперь и спросить боится, в чем дело, и извиняться завышенная гордость не позволяет.
– Скатерка, как ты себя чувствуешь? – начала я с самого общего вопроса. По опыту знаю, что, если напрямую спрашиваешь, меньше информации получаешь.
– Ты представляешь, он пил чай каких-то иноземных иродов! Грязной меня считает, как про мои способности узнал!
Надо же – коротко. Даже не слишком патетично. И в голосе слёзы расслышала. Эх, женщина, она и скатерть – женщина. Если претензия только одна – значит, действительно обижена. Настолько сильно, что остальные проблемы кажутся неважными.