Лесли поднялся с кресла. Он нуждался в уединении и усиленной работе мысли, подстегиваемой регулярными поступлениями новых доз «Джека Даниэльса». Тогда, быть может, он сумеет предложить им сколько-нибудь удобоваримый план… Пока же у него в голове не было даже приблизительных намеков на выход.
— Отдыхайте, — напутствовал он. — Я иду вниз.
Вскоре мы встретимся и обсудим ситуацию подробнее, а пока я должен подумать. Если вам что-нибудь понадобится, позовите меня…
В гостиной Лесли оккупировал старое, пропахшее пылью кресло, привлекавшее его главным образом необъятностью. Зажмурившись, он сделал подряд несколько глотков виски. Привычное умиротворение растеклось по его телу…
Шалимов рассматривал этикетку оставленной Лесли бутылки. Саманта прилегла поперек обширной кровати, закинула руки за голову.
— Помнишь, когда мы спали по-человечески в последний раз?
— Перед стартом, — буркнул Шалимов.
— Это было миллион лет назад…
— Так прими ванну и поспи. Когда-то еще удастся…
Саманта встала, зачем-то показала Шалимову язык, сняла туфли и скрылась за дверью ванной.
Послышался шум льющейся воды, заглушавший негромкое насвистывание «Индейского лета» Джима Моррисона.
Шалимов поставил бутылку на столике у окна.
Ему не хотелось ни пить, ни спать — навалилась какая-то тупая апатия, сковывающая мышцы и блокирующая сознание.
Из ванной появилась Саманта в затрепанном халатике, с мокрыми взъерошенными волосами.
Без грима она выглядела удивительно домашней, словно вместе с ним стерла все разделяющие барьеры.
— Ты прекрасна, — сказал Шалимов. Получилось как-то механически. Меж губ Саманты блеснула белая полоска зубов.
— У тебя это вышло похоже на «иди к черту».
— Правда? — К Шалимову медленно возвращалось ощущение реальности. — Я не хотел…
Саманта подошла к нему и села на край кровати.
— С нами обоими происходит неладное… Наверное, это нервный шок.
— Да, нервный шок, — как эхо, повторил Шалимов. Он взял Саманту за плечи, развернул к себе и тихо поцеловал. Она инстинктивно отпрянула, глядя на Шалимова будто издали, сквозь дрожащее марево. Потом ее глаза закрылись, руки обвили его шею, влажные губы чуть коснулись его губ.
Нежность, скрытая, тайная, жаждущая, безумная, утратившая надежду и пробудившаяся в робком доверии, нашла выход в ответном поцелуе Саманты.
Как и предсказывал патентованный детройтский хам Лесли Энджел, им не понадобились две спальные комнаты в эту ночь.