— Готовы! — хором грянули мародеры.
— Готовы дать ей столько любви, чтобы небесам стало жарко?!
— Дааа! — еще громче заорали все. А я сделал еще шаг к окну и положил ладонь на подоконник.
— Тогда долой все покровы! — сказал главный и положил руку на плечо Влады. — Настоящая любовь не терпит никаких преград!
Он рванул рубаху на девушке, и тонкая ткань с треском лопнула. Мародеры разом заголосили и заулюлюкали и принялись срывать с себя одежду. «Самое время, Лебовский, — сказал я себе. — До тебя как раз никому нет дела, и вряд ли кто-то скоро о тебе вспомнит!»
Я распахнул окно пошире и быстро перемахнул через подоконник. Несколько секунд выждал, прислушиваясь и мысленно порепетировав отмазку на тот случай, если кто-то вдруг заметил мое бегство. «Сорян, братая, я отлить по-быстрому…» Но внутри раздавались только шлепки по голой коже, взвизгивания Влады и прочая развеселая возня. Я осторожно пробрался через кусты, вышел на тропинку и припустил прочь от домика.
Вливаться в коллектив — это хорошо, конечно. Но групповухи меня как-то никогда не прельщали. Да и настроение, прямо скажем, было не совсем то, чтобы прикидываться, что мне такое нравится. В другой ситуации — возможно. Но не сегодня.
Уличные фонари на улицах Томска вообще-то присутствовали. Но сейчас уже ни один не горал. То ли из-за того, что освещения полной луны было достаточно, то ли просто час уже поздний, и даже самые заядлые гуляки уже разбрелись по домам. Я пробежал по деревянному тротуару вдоль Садовой, потом свернул под сень густых деревьев, на пару секунд замешкался на перекрестке, освежая в памяти дорогу до дома Егорова. Свернул в переулок, и уже через минуту оказался рядом с крыльцом. Остановился у крыльца, и только собрался постучать, как вдруг понял, что понятия не имею, какой сегодня день недели. А в условиях договора что-то точно было насчет пятницы, причем с какими-то туманными угрозами…
Я спустился по ступенькам, обошел дом, почситал окна. Ага. Вот эти точно. Осторожно постучал в стекло.
Глухая штора дрогнула, за стеклом появилось слегка заспанное лицо Натахи. Она прищурилась, фокусируя на мне взгляд. Потом потянулась к задвижке. Скрипнула рама.
— Прости, что разбудил, я забыл, какой сегодня день недели, — сказал я, забираясь на подоконник. Натаха посторонилась и отбросила за спину свою роскошную косу.
— Что-то случилось? — спросила она. — Ты бледный. И какой-то… на себя будто не похожий.
— Уф…. — я шумно выдохнул и запустил пальцы в волосы. — Устал ужасно. День какой-то жуткий был. Кстати, один день, надеюсь? А то я счет времени потерял совсем.