Я остановился на пороге. Внутри палаты ничего не поменялось. Старик лежал на кровати, руки и ноги его были надежно скованы. Глаза закрыты. Он или спал или пребывал в глубоком забытьи.
— Еще раз повторяю, вы ничего не знаете, Ларошев! — процедил Кащеев и снова бросил на меня неодобрительный взгляд. Видимо, мне совершенно не полагалось слышать эту беседу. Но уходить я не собирался. Меня мало волновали личные разборки Ларошева и Кащеева, страшные тайны прошлого, история какой-то трагически погибшей упырицы и все остальное. А вот мой бродящий по университету двойник как раз очень волновал. И история этого двойника началась как раз в этой палате. Так что уходить я не собирался.
— Так просветите меня, светоч вы наш! — сварливо проговорил Ларошев. — Давайте, расскажите, откуда у вас Федор Кузьмич, и почему в той памятной беседе у Гезехуса вы представили все так, будто я во всю голову юродивый, и вся моя история — бред патлатой собаки?!
— Да тише вы! — сказал Кащеев. — Вы же его разбудите!
— Вот и отлично! — заявил Ларошев еще громче. — У меня к нему масса вопросов! Ваше Императорское Величество, ау! Просыпайтесь! Вы в двух шагах от свободы, если этот упырь сейчас не свернет мне шею!
— Что вы себе позволяете, Ларошев?! — вспылил Кащеев.
— Ага, видимо я должен ноги вам целовать за то, что вы обрекли меня на жалкое существование запутавшегося в собственной паранойе алкоголика! — Ларошев тряхнул старика за плечо. — Федор Кузьмич!
— Перестаньте! — Ярослав Львович оттащил Ларошева от кровати. — Ваша богатая фантазия не делает вам чести, поверьте! Это совсем не тот Федор Кузьмич, о котором вы подумали. Это просто выживший из ума старик. Которому магия, заключенная внутри него, проела разум.
— И Дикая Пустынь по-вашему, выходит, выдумка? — губы Ларошева скривились не то в улыбке, не то потому что он собирался заплакать.
— Нет, — секунду помедлив, ответил Кащеев. — Не выдумка.
— То есть, даже если по вашим словам это какой-то другой старик, у моей девочки все-таки был шанс! — Ларошев почти кричал.
— Да не было у нее шанса! — теперь закричал и Кащеев. — Не бы-ло! Ни одного! Ни единого! В Дикой Пустыни он собирал одаренных детей. И оказывал им медвежью услугу, помогая как будто бы усмирить магические способности! Но вы не видели этих детей, Ларошев! А я видел. Это настоящие чудовища под масками ангелочков. Прикрываясь добрыми намерениями он породил монстров. И часть из них все еще бродит где-то… Ай, да что я вам объясняю… Лебовский, ты уверен, что он с тобой разговаривал? Это точно был не сон? Он молчит уже больше года. Даже когда просыпается, отказывается говорить.