— Ай эм файн! (я в норме — почти английский) — ответила я, не сдерживая сарказм и не беспокоясь об акценте.
День прошел безобразно. С самого утра зарядил дождь, и я не высовывала носа из своего домика. Еще раз обшарила все закутки, в надежде отыскать потерянный браслет, но, разумеется, так его и не нашла. Обедать не пошла, а вот к вечеру погода наладилась, и я, решив, что раз уж меня тут за изгоя держат, грешно этим не воспользоваться. Пойду и снова займу своей персоной весь огромный центральный бассейн.
Выгонять мне никого не пришлось. У бассейна и так не было ни души. Только скучающий бармен, который оживился, увидев меня, и принялся настойчиво рекомендовать подозрительного цвета коктейль. Я сначала отказывалась, но он меня таки уговорил, зараза. Выпила, попросила добавки и, почувствовав усталость, решила водные процедуры перенести на завтра. Сегодня мне еще зверя ловить! С этими мыслями я рухнула в постель.
* * *
На меня вылили ведро воды. В самом буквальном смысле! Я стояла в чужой длинной рубахе, теперь уже мокрой, привязанная руками и ногами к столбу, а вокруг в свете факелов бесновались люди в масках. «Это ацтеки», — пронеслось в моей голове.
Но почему ацтеки, откуда? Что вообще происходит?! Я закричала. О! Лучше бы я этого не делала. Знаете, как бывает: кричишь, кричишь во сне, а ни звука из себя выдавить не можешь. Так вот — я смогла! Да еще какие звуки! Кинг-Конг оглох бы от моих воплей. Я стала вырываться. Веревки больно впивались в руки и ноги, но, видать, привязали меня качественно.
Люди продолжали плясать, бить в какие-то не то барабаны, не то бубны, вопили что-то подозрительно напоминающее ритуальные песни.
Мамочки! Я не хочу здесь умирать! Я уже вовсю рыдала, от истерики у меня стало перехватывать дыхание. И вдруг у меня родился спасительный план — да, надо поскорее умереть самой! Раз уж не вырваться, так хоть этим гадам праздник испорчу. И я стала накручивать себя еще сильнее, чувствуя, как от асфиксии начинает кружиться голова.
К сожалению, чудесный план накрылся медным тазом, когда из чащи раздался рев и меня обдало знакомым запахом мокрой шерсти и ландыша. Звуки мгновенно смолкли. Люди с факелами выстроились по обе стороны от меня. Ветки затрещали, и вышло оно — чудовище, покрытое той самой шерстью, собранной на моем одеяле. Я видела таких существ на рисунках — чупакабра, только, в отличие от легенд, этот явно не овечкой планировал закусить. Он медленно, словно смакуя каждый шаг, подошел ближе. Да, я уже слышала это сопение и это дыхание во сне. Приходил полюбоваться на свою жертву, значит, урод.