– Я хотел бы купить то, что у вас есть, для своего господина.
Молчание. Может, думает он, убрать вино и не выставлять, пока они не скажут чего-нибудь дельного? Один из алхимиков, словно угадав его мысль, хватает кувшин. Руки дрожат, и вино проливается на стол. Остальные возмущенно блеют.
– Вы принесли чертежи? – спрашивает он.
Они снова переглядываются.
– О нет.
– Однако они есть?
– Чертежей, как таковых, не существует.
Старики в горестном молчании смотрят, как пролитое вино впитывается в грубо отесанную столешницу. Один пальцем расковыривает проеденную молью дырку на рукаве.
Он кричит мальчишке, чтобы принес еще кувшин.
– Мы и рады бы вам угодить, – говорит старший из алхимиков, – однако сейчас мэтру Камилло покровительствует король Франции.
– Он намерен построить королю модель?
– Возможно.
– Работающую модель?
– Всякая модель по своей природе – работающая.
– Если у него обнаружится хоть малейший повод для недовольства, мой господин Генрих охотно примет его в Англии.
Входит мальчишка с кувшином. Все умолкают. Беседа возобновляется лишь после того, как дверь за мальчишкой хлопает. На сей раз он сам разливает вино по кружкам. Старики вновь переглядываются, и один говорит:
– Магистр убежден, что ему не подойдет английский климат. Туман. К тому же у вас на острове – сплошные ведьмы.
Разговор ни к чему не привел. Однако надо с чего-то начинать. Выходя, он говорит слуге:
– Можешь пойти вытереть со стола.
– Я лучше подожду, когда они опрокинут второй кувшин, мсье.
– Тоже верно. Отнеси им что-нибудь поесть. Чем у вас кормят?
– Похлебкой. Я бы не советовал. С виду – вода, в которой шлюха стирала нижнюю юбку.
– Я и не знал, что девицы в Кале что-то стирают. Читать умеешь?
– Немного.
– Писать?
– Нет, мсье.
– Надо учиться. А пока пусти в ход свои глаза. Я хочу знать, придет ли еще кто-нибудь с ними поговорить, будут ли они доставать чертежи, пергаменты, свитки – что-либо в таком роде.
– А что это, мсье? Что они продают?
Он почти готов ответить – в конце концов, какой от этого вред? – однако не может подобрать слов.
На второй день переговоров в Булони ему передают, что король Франции хочет его видеть. Генрих долго раздумывает, прежде чем дать согласие: лицом к лицу монархи встречаются только с другими монархами, аристократами и высшими иерархами церкви. С самой высадки на берег Брэндон и Говард, на корабле бывшие с ним запанибрата, держатся холодно, давая французам понять, что невысоко его ставят: это-де причуда Генриха, новоявленный советник, которого скоро сменит барон, виконт или епископ.
Посланец-француз говорит ему: