[89]. Это с Анной-то? – спрашивает он. Зовите-меня смеется. Вам лучше знать, но если она и вправду остра на язык, тем нужнее Генриху покладистые министры. Держите Стивена за границей, и скоро король утвердит вас в должности.
Нарядно одетый Кристоф маячит неподалеку, пытаясь привлечь его внимание. Вы позволите, спрашивает он Ризли, но тот дотрагивается до его темно-красного дублета, словно на удачу, и говорит: вы хозяин дома, устроитель пиров, вам король обязан своим счастьем, вы добились того, чего не смог добиться кардинал, и даже большего. Смотрите, – Ризли показывает на знатных господ, которые позабыли, что не собирались сюда приходить, и сейчас уплетают обед из двадцати трех блюд, – даже пир выше всяких похвал; все под рукой, не успеют гости подумать о чем-то, оно тут как тут.
Он склоняет голову, Ризли удаляется, он подзывает Кристофа. Не хотел болтать лишнего при Зовите-меня, заявляет тот, а то Рейф говорит, этот тип тут же поскачет на задних лапках к Гардинеру, доносить. А теперь, сэр, у меня для вас сообщение. Вас ждет архиепископ, сразу по окончании пира.
Он поднимает глаза на помост, где под величественным балдахином восседают Анна с архиепископом. Оба застыли перед пустыми тарелками, – впрочем, Анна пытается делать вид, будто ест. Оба разглядывают гостей.
– Я тоже поскачу на задних лапках, – повторяет он понравившуюся фразу. – Куда?
– В его старое жилище, он сказал, вы знаете. Еще сказал никому не говорить. И никого с собой не брать.
– Ты можешь пойти, Кристоф. Ты никто.
Мальчишка ухмыляется.
Он осторожничает не зря: глупо разгуливать одному в темноте, в окрестностях аббатства, среди пьяных толп. Увы, глаз на спине у него нет.
Они уже почти у Кранмера, когда усталость вдруг опускается на плечи железным плащом.
– Постой, – говорит он Кристофу.
Несколько ночей он почти не смыкал глаз. В темноте делает глубокий вдох; холодно и темно, хоть глаз выколи. Комнаты заброшены, пусты и молчаливы. Откуда-то сзади, с вестминстерских улиц, доносится слабый крик, словно кто-то аукается в лесу после сражения.
Кранмер поднимает глаза от письменного стола.
– Эти дни не забудутся, – говорит архиепископ. – Те, кто пропустил их, не поверят очевидцам. Король вас хвалил. Думаю, он хотел, чтобы я передал вам его слова.
– Мне странно, неужели меня когда-то волновало, сколько заплатить каменщикам в Тауэре? Какой мелочью кажется это теперь. А завтра турнир. Мой Ричард будет сражаться пешим и в одиночку.
– Он их всех уложит, – заявляет Кристоф. – Хрясь – и готово.
– Тсс, – шипит Кранмер. – Чтоб я тебя больше не слышал, дитя. Кромвель, идемте.