– Возможно, ненадолго.
– Дети…
– О детях не беспокойся.
Она кивает и убегает. Если бы все подчиненные были так проворны.
– Хелен! – в ярости зовет Рейф. – Куда вы ее посылаете, сэр? Вы не можете просто увести Хелен из дома среди ночи…
– Могу, – возражает он мягко.
– Я должен знать.
– Поверь, не должен. – Он сдается. – Ладно, только не сейчас, я устал, Рейф, и спорить не собираюсь.
Он мог бы поручить это Кристофу или другим нелюбопытным домочадцам: вырвать Хелен из тепла Остин-фрайарз в монастырский холод; или отложить решение до утра. Но из головы нейдет одиночество Кранмеровой жены, город en fête[92], пустынная Кэнон-роу, где грабители рыщут в тени монастырских стен. Уже во времена короля Ричарда эта сторона прославилась воровскими шайками, которые выходили на промысел после заката, а утром, как рассветет, просили убежища в церкви – надо думать, за часть добычи. Нужно заняться этим местом; мои люди достанут и грабителей, и монахов-укрывателей из-под земли, хорьками залезут в любую нору.
Полночь: мшистое дыхание камня, скользкая от городских испарений мостовая. Хелен вкладывает руку в его ладонь. Слуга впускает их, не поднимая глаз; Кромвель сует ему монетку, чтобы и дальше смотрел в пол. Архиепископа не видать; хорошо. Горит лампа. Он толкает дверь. Жена Кранмера съежилась на крохотной кровати.
Он обращается к Хелен:
– Вот женщина, которая нуждается в твоем милосердии. Ты все видишь сама. Она не говорит по-английски. В любом случае ты не должна спрашивать ее имя.
Затем, жене Кранмера:
– Это Хелен. У нее двое детей. Она вам поможет.
Не открывая глаз, мистрис Кранмер еле заметно кивает и улыбается, но, когда Хелен накрывает руку женщины своей нежной ладонью, тянется, чтобы ее погладить.
– Где ваш муж?
– Er betet[93].
– Надеюсь, он не забудет помянуть меня в своих молитвах.
В день, когда Фрита сжигают на костре, он, Кромвель, охотится с королем в Гилфорде. Дождь начался перед рассветом, порывистый ветер мотает верхушки деревьев: дождливо во всей Англии, в полях мокнет урожай. Однако Генрих по-прежнему в отличном расположении духа. Король садится писать Анне в Виндзор. Вертит перо, переворачивает лист, наконец сдается: напишите за меня, Кромвель, я скажу о чем.
Вместе с Фритом к столбу привяжут Эндрю Хьюитта, портновского подмастерья.
Екатерина во время родов держала в руке реликвию, пояс Пресвятой Девы, говорит Генрих. Я его выписал.
Не думаю, что королева согласится его взять.
И не забыть про особые молитвы святой Маргарите. Женские дела.
Они сами разберутся, сэр.
Позже он узнает, как умер Фрит и его товарищ; ветер без конца отдувал от них пламя. Смерть – злая шутница, зовешь ее, а она нейдет; притаилась во тьме, закрыв лицо черной тканью.