Адель нашла подход к Робеспьеру непринужденными беседами. О чем они беседовали? О Люсиль.
– Это ужасно, – сказала она. – Сегодня, нет, сегодня все было иначе, мы много смеялись. – Ему незачем знать, над чем именно, решила Адель. – Но обычно все гораздо хуже. Люсиль упряма и готова спорить с утра до ночи. И она не хочет слышать ни о ком, кроме него.
– Я думал, с тех пор ваш отец смягчился.
– Я тоже так думала, но взгляните на его лицо.
Они посмотрели на Клода, который стоял в другом конце комнаты, и обменялись кивками.
– И все же они своего добьются, – сказала Адель. – Такие, как они, всегда своего добиваются. Но только подумайте, что это будет за брак?
– Видите ли, – заметил Робеспьер, – все на свете считают Камиля возмутителем спокойствия, но только не я. Он мой единственный настоящий друг.
– Как мило, что вы так говорите. – И впрямь, разве он не мил, подумала Адель. В наши непростые времена подобное простодушие встречается редко. – Смотрите, смотрите, Камиль обсуждает нас с моей матерью.
Камиль и Аннетта склонились голова к голове, как в былые времена.
– Обычно сватовством занимаются старые девы, – сказала Адель.
– У вас нет никого на примете? Я люблю, когда все делается по правилам.
– Но он увезет ее в Артуа.
– Что с того? Туда можно съездить. Или вы думаете, что Париж окружен обрывами и в Шайо вы свалитесь в ад? А кроме того, едва ли он вернется домой.
– А что будет, когда конституцию примут, а Национальное собрание распустят?
– Вряд ли это случится.
Люсиль наблюдала за ними. Давай же, матушка, ближе. Повали его на ковер, и дело с концом. Ее благодушие испарилось. Она больше не желала находиться в одной комнате с этими людьми, занятыми пустой болтовней. Люсиль огляделась в поисках тихого уголка. Фрерон последовал за ней.
Люсиль села, вымученно улыбнулась. Фрерон по-хозяйски положил руку на спинку ее кресла и завел какой-то незначащий разговор, глядя мимо Люсиль, однако время от времени косясь вниз. Наконец он вкрадчиво промолвил:
– Все еще девственница, Люсиль?
Кровь бросилась ей в лицо. Она опустила голову. Гордая юная дева.
– Безусловно, – сказала она.
– Как это непохоже на Камиля.
– Он бережет меня до свадьбы.
– Что ж, похвально. Полагаю, у него есть… отдушина?
– Я не желаю об этом слушать.
– И впрямь лучше вам ничего не знать. Однако вы уже взрослая девочка. Вам не наскучили радости затянувшегося девичества?
– И что мне делать, Кролик? Что вы предлагаете?
– О, мне известно, что вы с ним видитесь. Скорее всего, у Дантонов. Они с Габриэль не слишком разборчивы в вопросах морали.