– Мыслями они дома. Для них это досадное недоразумение, отравляющее им жизнь.
Робеспьер слегка улыбнулся. Это не было высокомерием, просто он находил странным такой взгляд на мир.
– Но другой жизни у них нет.
– Вы должны их понять. Они думают, что скоро сеять пшеницу, что дети растут, а жена готова запрыгнуть в постель с первым встречным. Они всего лишь люди.
Робеспьер вскинул голову:
– Полно, Дантон, нынешнее время требует большего от всех нас.
Аннетта двигалась среди гостей, пытаясь растянуть губы в любезную улыбку. Странно, но у нее больше не получалось воспринимать гостей-мужчин такими, какими им бы хотелось себя воображать. Депутат Петион (самодовольная ухмылка) был весьма мил, как и Бриссо (коллекция подергиваний и нервных тиков). Дантон смотрел ей вслед. Интересно, о чем он думает? Внезапно она догадалась. Аннетта ясно представила, как мэтр Дантон размышляет про себя: «Для своих лет недурна». Фрерон стоял в гордом одиночестве, не сводя глаз с Люсиль.
Камиль, как всегда в последнее время, был окружен слушателями.
– Осталось только придумать название, – говорил он. – И организовать подписку в провинции. Газета будет выходить по субботам или чаще, если потребуют события. Формат ин-октаво, серая бумажная обложка. Для нас будут писать Бриссо, Фрерон и Марат. Мы предложим читателям присылать свои статьи. Будем публиковать самые язвительные театральные рецензии. Вся вселенная с ее безумствами предстанет на страницах газеты, которая не намерена стесняться в выражениях.
– Издание будет приносить прибыль? – спросил Клод.
– Наоборот, – весело ответил Камиль. – Я даже не надеюсь окупить расходы. Идея в том, чтобы она была по средствам любому.
– А за счет чего вы намерены оплачивать типографские расходы?
Камиль напустил на себя таинственный вид.
– У нас есть источники, – ответил он. – Главное, чтобы люди платили вам за то, что вы и без того думали написать.
– Вы меня пугаете, – сказал Клод. – У вас как будто совсем нет нравственного чувства.
– Конечная цель будет благой. Несколько колонок, чтобы похвалить покровителей, остальное пространство я посвящу продвижению идей депутата Робеспьера.
Клод затравленно огляделся. Депутат Робеспьер беседовал с его дочерью Аделью. Кажется, они говорили о чем-то тайном, почти сокровенном. Впрочем – и Клоду пришлось это признать, – если отделить депутата Робеспьера от речей, которые он произносил в Школе верховой езды, сам он не вызывал нареканий. Напротив. Опрятный и сдержанный молодой человек, воплощенная уравновешенность, мягкость и надежность. Его имя не сходило с уст Адели, вероятно, она была по уши в него влюблена. Денег у Робеспьера не было, но нельзя же иметь все и сразу. В наше время приходится радоваться, если зять не проявляет склонности к насилию.