– Почему нет?
– Потому что… потому что я предан работе. Я работаю, потому что считаю это своим долгом. Я не могу позволить себе уделять время семье.
– Но вы должны есть, Макс, вы должны спать, должны где-то жить. Даже вам нужно иногда передохнуть. Адель отдает себе отчет, что ее ждет.
– Но это еще не все. Может статься, придется принести жертву революции. Я был бы счастлив, это то, о чем я…
– Какого рода жертву?
– Допустим, мне придется умереть.
– О чем вы толкуете?
– Мне не хотелось бы оставлять ее вдовой во второй раз.
– Вы, случайно, не беседовали об этом с Люсиль? Она уже все продумала. Что может вспыхнуть эпидемия бубонной чумы. Что на улице вас переедет экипаж. Застрелят австрияки, что представляется мне весьма вероятным. В любом случае однажды вы умрете. Но если каждый будет так думать, человеческий род прервется, потому что никто не осмелится завести детей.
– Я понимаю, – смущенно сказал Робеспьер, – для вас женитьба была правильным шагом, даже если вашей жизни угрожает опасность. Но не для меня.
– Теперь даже священники женятся. Вы сами ратуете за это в Национальном собрании. Ваши поступки противоречат духу времени.
– Нельзя сравнивать меня со священниками. Большинство из них не могли придерживаться целибата, мы покончили с этим злом.
– Думаете, воздерживаться легко?
– Дело не в легкости.
– Та девушка из Арраса, кажется, Анаис? Вы женились бы на ней, сложись все иначе?
– Нет.
– Значит, дело не в Адель?
– Нет.
– Вы просто не хотите жениться?
– Да.
– Но причина наверняка другая, не та, на которую вы ссылаетесь.
– Нечего меня стращать, мы не в суде. – Расстроенный Робеспьер встал. – Вы думаете, я бесчувственный холодный человек, но это не так. Я хочу того же, чего хотят остальные люди, просто это не для меня. Я не могу связать себя, зная, вернее, опасаясь того, что несет будущее.
– Вы боитесь женщин?
– Нет.
– Подумайте хорошенько и ответьте честно.
– Я всегда пытаюсь быть честным.
– Отныне вам придется несладко, – язвительно заметил Камиль. – Нравится вам это или нет, но женщины находят вас привлекательным. В обществе они так и норовят припереть вас грудью к стене. Во время ваших выступлений галереи для публики охвачены вожделением. Осознание того, что вы несвободны, держит их на расстоянии. Но только вообразите, что начнется теперь. Женщины станут преследовать вас на улице и срывать с вас одежду. Подумайте об этом.
Робеспьер снова сел, на лице застыли ужас и отвращение.
– Ну же, назовите настоящую причину.
– Я уже назвал. Мне больше нечего сказать. – В глубине души что-то шевельнулось, что-то невыносимое. Женщина с поджатыми губами, волосы заплетены в косу, треск дров, жужжание мух. Беспомощный, он поднял глаза. – Вы либо поймете меня, либо нет. Кажется, я хотел что-то сказать… но вам не следует на меня кричать, потому что я забыл, что именно. И мне нужна ваша помощь.