Камиль Демулен – Люсиль Демулен:
Вчера, когда гражданин, который отнес тебе мое письмо, вернулся, я спросил: «Вы ее видели?» – как спрашивал аббата Лодревиля, и поймал себя на том, что разглядываю его, вдруг что-то твое задержалось на нем или его одежде…
Дверь камеры захлопнулась.
– Говорит, знал, что я приду. – Робеспьер прислонился спиной к стене. Закрыл глаза. В свете факелов ненапудренные волосы отливали рыжиной. – Я не должен здесь быть. Я не должен был сюда приходить. Но мне хотелось… я не мог с собой совладать.
– Значит, никакой сделки, – сказал Фукье. На его лице были написаны раздражение, насмешка; невозможно сказать, кому она предназначалась.
– Никакой сделки. Он говорит, Дантон дает нам три месяца. – В полутьме его зелено-голубые глаза вопрошающе смотрели на Фукье.
– Это всего лишь слова.
– Думаю, что на миг он решил, будто я пришел предложить ему побег до суда.
– Неужели? – сказал Фукье. – Вы на такое неспособны. Ему бы следовало знать.
– Да, следовало, и правда следовало? – Он отстранился от стены, затем поднял руку и позволил пальцам съехать по штукатурке. – Доброй ночи, – прошептал он и молча пошел прочь, но внезапно встал как вкопанный. – Послушайте.
Из-за запертой дверью слышался гул голосов, который перекрывал громкий раскатистый смех.
– Дантон, – прошептал Робеспьер. На его лице застыло изумление.
– Идемте, – сказал Фукье, но Робеспьер все стоял и прислушивался.
– Как он может? Как он может смеяться?
– Вы намерены простоять тут всю ночь? – рассердился Фукье.
Он всегда обращался к Неподкупному с опасливой вежливостью, но куда девался тот Неподкупный? Крадется по тюрьме, предлагая обещания и сделки. Фукье видел перед собой худосочного юношу, оцепеневшего и страдающего, с мокрыми рыжеватыми ресницами.
– Переведите дантонистов в Консьержери, – бросил Фукье через плечо. – Послушайте, – сказал он, поворачиваясь обратно, – вы это преодолеете.
Он взял Свечу Арраса под руку и подтолкнул в темноту ночи.
Дворец правосудия, тринадцатое жерминаля, восемь часов утра.
– Предлагаю приступить прямо к делу, господа, – сказал Фукье двум своим заместителям. – Итак, на скамье подсудимых – разношерстная компания фальшивомонетчиков, мошенников и жуликов плюс полдюжины видных политиков. Если выглянете из окна, вы увидите толпу; впрочем, в этом нет нужды – ее и без того прекрасно слышно. Это люди, будучи направлены злобной волей, могут повлиять на ход рассмотрения дела и угрожать порядку в столице.
– Какая жалость, что нельзя разобраться с ними иным способом, – заметил гражданин Флерио.