– Чего они тянут? – спрашивает капитан Серигот. – Прибыли еще вчера и до сих пор ни с места.
– Ждут подкреплений. И артиллерию.
– Чем позже начнут, тем тяжелей нам придется.
– Сугасагойтиа хорошо подготовился.
– Тем лучше.
Лейтенант ополчения Роке Сугасагойтиа командует 3-й ротой и пользуется полным доверием Лагуны. 139 отборных бойцов – опытных, обстрелянных, с высоким боевым духом – со вчерашнего дня залегли на кладбище, готовясь к обороне. Даже натянули колючую проволоку между ним и виноградниками. Еды и боеприпасов достаточно, проводная связь налажена – осталось только ждать, когда начнется. Гамбо все это знает, но знает и что франкисты, если уж вцепятся в эту косточку, так просто из зубов ее не выпустят. На войне часто – слишком, пожалуй, часто – происходит так, что противники дерутся насмерть за какую-нибудь точку на карте, берут ее, и отдают, и снова отбивают, и снова теряют, и оба уже истекают кровью, хотя место это не имеет уже ни тактического значения, ни стратегической ценности. И все превращается в схватку двух баранов, сталкивающихся лбами.
– Пойду-ка гляну, что там на кладбище, – решает Гамбо.
Серигот смотрит на него с тревогой, что естественно, потому что он встревожен.
– Хочешь, я схожу?
– Нет, хочу своими глазами посмотреть… Убедиться, что, когда заиграет музыка, смогу спуститься.
– Дельно. Я с тобой.
– Нет, останься тут. Мне хватит двоих бойцов и связного.
– Автомат возьми.
– Зачем? До франкистов – метров пятьсот… Да и жарко. Пойду налегке.
– Ну хоть флягу прихвати. Печет дьявольски.
– Это верно… А вот мы два дня назад пили «Анис дель Моно». Осталось еще?
– Полбутылки. Чуть побольше.
– Давай.
В сопровождении троих солдат, с бутылкой в руке Гамбо спускается с гребня высоты Пепе. На середине склона видит довольно многочисленную группу солдат, укрывшихся от солнца под навесами из одеял и веток. Этот резерв майор предпочитает держать здесь, а не на вершине, которую противник скоро начнет обстреливать из орудий. Устроившись в тени, они заняты тем, чем всегда заняты солдаты, если не посылают или не получают пули, – чистят оружие, штопают одежду, чинят башмаки, пишут письма, бьют вшей, дремлют, закрыв лица пилотками или платками.
– Без происшествий, товарищ майор, – вскакивает при его появлении немолодой сержант.
Гамбо улыбается про себя. Сержант по имени Видаль прежде служил в Гражданской гвардии, и, хотя многие воинские ритуалы в Республиканской армии отменены, при виде старшего по званию в нем срабатывает многолетняя привычка.
– Сиди-сиди, Видаль. Вольно.
– Слушаюсь, товарищ майор.