– Их убили? – вздрогнув, спрашивает Вивиан.
– Откуда мне знать? Наверно…
– Наверно?
– Я слышал выстрелы, но это ни о чем не говорит – гремело целый божий день.
Очередной снаряд, не оповестив о своем появлении, рвется между подножием высоты и сосняком. Журналисты в кювете пригибаются.
– Да я и не успел ничего больше увидеть, – продолжает Чим, – потому что начался обстрел, франкисты пошли в контратаку. И с тех пор не прекращается.
– Удачные кадры есть?
– Свет был хороший, так что, наверно, кое-что получилось. Три кассеты извел: снял, как люди лезут по склону, бой наверху, раненые, пара убитых… Но пока не проявлю, сказать трудно.
– Дашь какой-нибудь снимок для моего репортажа? – спрашивает Вивиан.
Чим вопросительно смотрит на Табба. В этой поездке они работают вместе.
– Обсудим, – отвечает Табб.
– Не жмись, Фил.
– Обсудим, я сказал.
Смирившись, американка кивает. Она отлично знает, что есть неписаные законы ремесла. В таких ситуациях все они действуют сообща, помогая друг другу, если надо, но на последнем этапе гонки каждый за себя.
Появляется водитель-испанец Педро. Он бледен и пригибается больше, чем надо. Небрит, под глазами синяки. Совершенно очевидно, что он хотел бы находиться сейчас в Барселоне, в Управлении по делам печати или где-нибудь еще, но только не здесь. В руках у него – странного вида пакет с финиками.
– Хотите?
Каждый берет по горсточке. Финики очень сладкие.
– Где взял?
– Да там… Мавр какой-нибудь оставил.
Вивиан жует вязкую сахаристую мякоть.
– Что слышно новенького?
– Из новенького – одно, но важное. Нам надо отсюда уносить ноги.
– Это еще почему? – удивляется Табб.
– Потому что здесь небезопасно. Франкистская артиллерия действует все активней, и началось общее контрнаступление.
– А я думал, дела идут неплохо.
– На войне «неплохо» через минуту превращается в «хуже некуда». В общем, штаб бригады приказывает нам вернуться на тот берег.
– Прямо сейчас?
– Немедленно.
– Но мы же приехали, чтобы увидеть все это…
– Хорошенького понемножку.
– Скверный признак, – замечает Вивиан.
Испанец беспокойно оглядывается по сторонам, тем самым подтверждая ее правоту.
– Нас могут отрезать. – Педро смотрит в сторону невидимой отсюда реки. – Фашисты потопили много лодок и снова вывели из строя переправу. Покуда эти мостки починят…
– Я никуда не пойду, – резко заявляет Чим.
Все смотрят на него с удивлением.
– Что так? – интересуется Вивиан.
Фотограф, выплюнув косточку, трет свой широкий расплющенный нос.
– Здесь сейчас будет жарко, и я не собираюсь взирать на это с другого берега. У меня еще четыре невскрытые кассеты.