– Зашевелились, – сообщает Кансела.
– Ночью здорово продвинулись, – озабоченно говорит Панисо.
Старшина показывает на ближайшие дома по обе стороны улицы:
– Близко подобрались… Кое-где – на тридцать шагов. Вплотную, можно сказать…
Панисо недоверчиво прикасается к черному холодному стволу ПТР:
– Сейчас танки пойдут… Ты займешься этим консервным ножом?
Кансела без особого воодушевления со вздохом отвечает:
– Кому-то же надо… – И тычет пальцем в солдата с патронным ящиком у ног. – Вот он у меня вторым номером будет.
Панисо показывает на Ольмоса и новобранцев:
– Кум пойдет по одной стороне, я – по другой. И эти птенчики – с нами. И с бутылками.
Старшина скептически оглядывает мальчишек.
– Они хоть знают, на что идут? – с сомнением спрашивает он. – Опыт в таких делах имеется?
– Опыт – дело наживное.
Внезапно вблизи падают три мины, дробя черепицу и поднимая облако пыли, заволакивающее всю улицу. Почти одновременно начинается оживленная пальба – пули градом щелкают по фасадам соседних домов и по брустверу баррикады, заставляя всех пригнуться.
– Ну вот и они, – говорит Кансела. – Пожаловали.
Выставив в амбразуру ствол ружья, он отводит назад затвор и вставляет в паз блестящий патрон длиной сантиметров пятнадцать, поданный вторым номером. Закрываясь, затвор лязгает не хуже орудийного казенника.
– Каждому свое, – добавляет старшина и, сощурив один глаз, совмещает прорезь с мушкой.
– Ружьишки свои – за спину, – приказывает Панисо, – и тащите бензин. По две бутылки каждый.
Юнцы, пригнувшись, убегают, а подрывники переглядываются. Говорить тут особо не о чем.
– Давай ты справа пойдешь, – предлагает Панисо. – А я по левой стороне.
– Ладно.
Они проверяют одну за другой все четыре гранаты, висящие у каждого на поясе, и снова переглядываются:
– Удачной охоты, Хулиан.
– И тебе того же. Пошли в Пенхамо.
С этими словами они расходятся в тот самый миг, когда прибегают сосунки с бутылками бензина. Панисо – а за ним и Рафаэль – ныряет в дверь первого же дома по левой стороне. Проходит через проломы в стенах до последнего дома, который пока еще в руках республиканцев. Там из окон, заложенных мешками с землей, ведут огонь человек десять. Пол, как ковром, покрыт стреляными гильзами, в воздухе висят едкие клубы пороха.
– Кто старший?
Командир – Панисо и прежде видел этого седоватого капрала с ухватками опытного бойца – оборачивается к нему, смотрит на гранаты у пояса и на бутылки с бензином. Это не требует разъяснений. Он ограничивается одним вопросом:
– Как собираетесь действовать?
У него – сильный астурийский выговор, недельная щетина, крупные грязные кисти рук. На левой не хватает мизинца, на тыльной стороне вытатуированы четыре голубоватые точки. Панисо наклоняется и осторожно смотрит в амбразуру.