– В окна лезут!
Подрывника внезапно охватывает ощущение своей невероятной уязвимости: он сознает, что и правый его бок, и левый, и спина – ничем не защищенная бренная плоть. И, остро чувствуя это, он отступает немного и озирается по сторонам, боясь увидеть блеск штыков. И тут поскальзывается на гильзах, катающихся по окровавленному полу: у ног он видит труп одного из своих бойцов, чье лицо разрывная пуля превратила в раскрывшийся подсолнух, а чуть поодаль стоит на коленях другой, и Ольмос перевязывает ему окровавленную голову.
В соседних комнатах гремят разрывы гранат, ходят ходуном выщербленные пулями стены.
– Они уже здесь, мать их… Внутри!
Ольмос бросает перевязку на полдороге и тоже отступает, столкнувшись с Панисо в дверях. В длинном и узком коридоре полутьма: свет доходит через сломанные потолочные балки. Рафаэль, парнишка, неотступно следовавший за Панисо после истории с танком, стоит у стены и стреляет из своего древнего «ли-метфорда» в дверной проем. И, увидев, как спешат подрывники, меняется в лице.
– Бегом, бестолочь!
Тому не надо повторять дважды. Они все вместе достигают конца коридора, откуда расходятся в разные стороны две лестницы: одна ведет в подвал, другая – на верхний этаж. Там жмутся друг к другу человек шесть новобранцев – они растеряны и не хотят умирать. Двое в страхе бегут по ступеням, ища защиты наверху. Остальные – и Касау в их числе – собираются последовать их примеру, однако Панисо хватает цыгана за рукав:
– Нельзя туда! Перебьют вас! Давай в другой дом! Все в другой дом!
И, не проверяя, послушались ли его, выскакивает в патио и во весь дух пролетает его. На бегу замечает, как через ограду перепрыгивают какие-то люди, и уже собирается полоснуть их очередью, но вовремя снимает палец со спускового крючка, узнав своих: это шесть или семь подрывников – грязных, оборванных, залитых кровью, как фигуры Христа, какие носят в процессиях на Святой неделе, – удрали из соседних домов. Словно бы им вдогонку что-то похожее на камень летит за ними, описывает в воздухе дугу над их головами и падает на землю между ними и Панисо. Тот бросается на землю, поджимает ноги, оберегая пах, и вслед за грохотом разрыва на него обрушивается град камней и осколков. Когда это прекращается, он вскакивает и снова бежит. Четверо из беглецов поднимаются с земли и вместе с Панисо мчатся к дверям следующего дома, прячутся за ними. Подрывник, опираясь плечом на размолотый пулями косяк двери и подняв автомат вертикально, пропускает в двери Ольмоса и Рафаэля, которые успевают юркнуть внутрь вслед за четырьмя новобранцами. Едва лишь скрывается последний – опускает оружие и бьет по силуэтам, мелькающим у дома, только что оставленного республиканцами: с верхнего этажа доносятся крики и разрывы гранат.