Пулемет республиканцев бьет точными очередями, пули вздымают фонтанчики пыли, и вот у легионера, идущего слева от лейтенанта, вдруг подгибаются колени, и, словно внезапно обессилев, он оседает на землю. Танк ворочает башней – монотонно грохочущие спаренные стволы мстительно и густо хлещут пулями по укреплению красных. Два санитара подбегают к упавшему, уносят его в тыл. Стены Аринеры уже совсем близко; танк останавливается, ища наиболее выгодную позицию для последнего броска. Солдаты – кто припал на одно колено, кто оперся о броню – вскидывают винтовки и открывают огонь.
Пардейро оборачивается к остальным и замечает Тонэта, который держится вплотную к нему. Мальчуган, в неизменной легионерской пилотке, со штыком на ремне через плечо, следует за ним неотступно: пригибается, когда пригибается лейтенант, шагает, когда тот идет дальше, исцарапанные ноги потемнели от грязи, коленки разбиты, но чумазое лицо просто светится от счастья.
– Ты что здесь делаешь?
Тот не отвечает. Делает два шага вперед и становится на колени рядом с Пардейро, невозмутимо оглядывая позиции республиканцев. Чуть поодаль выглядывает из-за танка капрал Лонжин, который после гибели Владимира исполняет его обязанности. Пардейро показывает на Тонэта, взглядом требуя у капрала объяснений, но тот лишь разводит руками.
– Я же сказал, чтобы ты держался сзади!
– Сзади ничего не видно, господин лейтенант.
Пардейро дает ему легкий подзатыльник, и Тонэт улыбается, не трогаясь с места. Лейтенант за руку тащит его за танк, стараясь укрыть от огня.
– Стой здесь – и ни шагу. Когда танк тронется, будь осторожен – он может и назад сдать. Раздавит. Понял?
– Так точно, господин лейтенант!
Пардейро достает из кобуры свою «астру». Потом выглядывает из-за танка, рассчитывая расстояние до красных. Прилично, хотя и под уклон. Значит, снова рукопашная. Танки, опасаясь бутылок с зажигательной смесью, не двинутся отсюда, покуда легионеры не ворвутся в траншею.
Значит, снова – выручай, верная пехота. Она, как поется в гимне, умеет побеждать, умея погибать.
Подумав секунду, он проходит вдоль нагретого стального борта и стучит в него рукоятью пистолета – это условный и желанный сигнал: пора взбодриться стаканчиком анисовой. В открывшемся боковом люке показывается лоснящееся лицо под черным беретом с кокардой в виде черепа и костей – это командир экипажа.
– Останетесь здесь? – спрашивает Пардейро.
– Резону нет двигаться дальше. Теперь это уже ваше дело.
Лейтенант кивает, ничем не выдавая свое разочарование. Раздумывать тут нечего и спорить не о чем.